Ни одна из сейсмологических и метеорологических станций, вплоть до начала катастрофы, не регистрировала ни малейших отклонений указывающих на её приближение. Циклоны, вызвавшие ураганные ветры и интенсивные осадки, образовались в атмосфере над океанами и материками в течение считаных часов и с невероятной, нарастающей скоростью распространились по территории целой планеты.
Наиболее значительно пострадавшими в результате стихийного бедствия районами являются: юго-запад Североамериканского континента, восточное побережье Южной Америки, западная и центральная части Европы, север и юго-восточная часть Азии, в том числе – Японские Острова; центр Африки, юг и запад Австралии, Индия.
Со многими островами потеряна связь и по этой причине мы не располагаем пока информацией относительно степени их разрушения.
Еще раз призываем население сохранять спокойствие и не создавать почвы для возникновения паники. Самое страшное позади. К вам на помощь высланы армейские подразделения. Оставайтесь на нашей частоте и мы постараемся держать вас в курсе событий, снабжая свежей информацией по мере её поступления».
На этом он закруглился. И, по уже сложившейся традиции, эстафету у него приняла женщина.
– Что, и всё? – скривив в недоумении губы, обратился к приёмнику Кид. – Я, честно говоря, ожидал большего. Нет, кое-что, конечно, гораздо лучше, чем совсем ничего, но, всё-таки... Ху-ух, а представляете, Майк, то, что творится у нас, творится сейчас по всему миру! Страшно даже подумать про такое... Только, я не совсем понял, насчет юго-запада. Мы, получается, и не были в эпицентре, что ли?
Нотариус ничего ему на это не ответил. Он был слишком поглощен собственными мыслями.
– Да-а, не хотел бы я оказаться там, в самой гуще. – продолжал Хаммер. – Благо, что мой дом за полтора миллиона долларов находится Бог весть где. Надеюсь, он-то хоть уцелел. Вы ведь его видели? Как, по-вашему, он достаточно прочен? Добрый шторм, плюс – пару баллов землетрясения, если что, выдержит?
– Вполне. – отвлеченно буркнул коротышка.
Довольно кивнув, Кид отвернулся на дорогу. Затем, где-то через минуту, с досадой и злостью ударил ладонью по баранке руля.
– Черт! Ну надо же! Проклятье! Ну, что ты будешь делать!? Хоть назад возвращайся!
– Что случилось? – удивлённо на него взглянув, поинтересовался Гарнетт.
– Я как нельзя вовремя вспомнил одну вещь. – поведал Кид. – Я забыл монтировку. Вчера, когда ходил осматривать машину с трупами, я брал её с собой. Положил на асфальт, рядышком, а потом не забрал.
Толстячок насмешливо хмыкнул.
– Вот, уж, точно, вовремя вы вспомнили. Теперь, если пробьём колесо, придётся бортировать его подручными средствами. Хотя, у нас ведь есть запаска...
– Плевать я хотел на колёса! – огрызнулся Хаммер. – На монтировке остались отпечатки моих пальцев! Представляете, на пустынной дороге стоят два автомобиля, забитые мертвяками, а возле одного из них лежит бесхозная монтировка. Как вам натюрморт? Будь вы «копом», у вас не возникло бы желания выяснить, кому она раньше принадлежала? С таким же успехом я мог бы оставить там свою визитную карточку! Черт... Теперь, даже в Милуоки постоянно нужно ждать гостей.
– Но, вы ведь ни в чем не виноваты. – попытался ободрить его нотариус. – Их убило молнией, а вы тут при чем?
– Я – ни при чем. – выдохнул Кид, повстречавшись с собеседником взглядом, через зеркало заднего вида. – Но я – свидетель, скрывшийся с места происшествия, не поставив в известность полицию. Одного этого факта достаточно, чтобы объявить меня в розыск. Может, я скрываю какую-то важную информацию, иначе, зачем мне убегать?
Гарнетт промолчал. Он не слишком хорошо разбирался в подобных вопросах и поэтому советчик из него был никудышный.
– Ладно, проехали. – успокоившись, сказал Хаммер. – Ну её к черту, эту монтировку. Не возвращаться же из-за неё обратно. Если повезёт, то мои отпечатки смоет дождём. А искать меня и так будут. Чуть более усердно, чуть менее – какая, собственно, разница? Но вот с памятью надо что-то делать.