Николай Алексеевич Заболоцкий
Спой мне, иволга…
© Н.А. Заболоцкий, наследники, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Стихотворения
В этой роще березовой…
В этой роще березовой,Вдалеке от страданий и бед,Где колеблется розовыйНемигающий утренний свет,Где прозрачной лавиноюЛьются листья с высоких ветвей, —Спой мне, иволга, песню пустынную,Песню жизни моей.
Пролетев над поляноюИ людей увидав с высоты,Избрала деревяннуюНеприметную дудочку ты,Чтобы в свежести утренней,Посетив человечье жилье,Целомудренно бедной заутренейВстретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,И уже на пределах умаСодрогаются атомы,Белым вихрем взметая дома.Как безумные мельницы,Машут войны крылами вокруг.Где ж ты, иволга, леса отшельница?Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,Над рекой, где чернеет камыш,Ты летишь над обрывами,Над руинами смерти летишь.Молчаливая странница,Ты меня провожаешь на бой,И смертельное облако тянетсяНад твоей головой.
За великими рекамиВстанет солнце, и в утренней мглеС опаленными векамиПрипаду я, убитый, к земле.Крикнув бешеным вороном,Весь дрожа, замолчит пулемет.И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.И над рощей березовой,Над березовой рощей моей,Где лавиною розовойЛьются листья с высоких ветвей,Где под каплей божественнойХолодеет кусочек цветка, —Встанет утро победы торжественнойНа века.
Небесная Севилья
Стынет месяцево ворчаньеВ небесной Севилье.Я сегодня – профессор отчаянья —Укрепился на звездном шпиле.И на самой нежной волынкеВывожу ритурнель небесный,И дрожат мои ботинкиНа блестящей крыше звездной.
В небесной СевильеРастворяется рамаИ выходит белая лилия,Звездная Дама,Говорит: профессор, милый,Я сегодня тоскую —Кавалер мой, месяц стылый,Променял меня на другую.
В небесной СевильеНе тоска ли закинула сети.Звездной Даме, лилии милой,Не могу я ответить…Стынет месяцево ворчанье.Плачет Генрих внизу на гарце,Отчего я, профессор отчаянья,Не могу над собой смеяться?
Дуэль
Петух возвышается стуком,И падают воздухи вниз.Но легким домашним наукамМы в этой глуши предались.Матильда, чьей памяти крашеИ выше мое житье,Чья ручка играет, и машет,И мысли пугливо метет,Не надо! И ты, моя корка,И ты, голенастый стакан,Рассыпчатой скороговоркойПрипомни, как жил капитан,Как музыкою батальоновВспоенный, сожженный дотла,Он шел на коне вороненом,В подзорный моргая кулак.Я знаю – таков иноземный,Заморский поставлен закон:Он был обнаружен под Чесмой,Потом в Петербург приведен.На рауты у ВиссарьонаБелинского или ещеС флакончиком одеколонаК Матильде он шел на расчет.Мгновенное поле взмахнулоРазостланной простыней,И два гладкоствольные дулаНа встречу сошлись предо мной.Но чесменские каруселиЕще не забыл капитан,И как канонады куделиЛетели за картой в стакан.Другой – гейдельбергский малюткаС размахом волос по ушам —Лазоревую незабудкуНовалиса чтил по ночам.В те ночи, когда СтрадивариусВздымал по грифу ладонь,Лицо его вдруг раздевалось,Бросало одежды в огонь,И лезли века из-под шкафа,И, голову в пальцы зажав,Он звал рукописного графаИ рвал коленкоровый шарф,Рыдал, о Матильде скучая,И рюмки под крышей считая,И перед собой представляяСкрипучую Вертера ночь.Был дождь.Поднимались рассветы,По крышам рвались облака,С крыльца обходили каретыИ вязли в пустые снега, —А два гладкоствольные дула,Мгновенно срывая прицел,Жемчужным огнем полыхнули,И разом обои вздохнули,С кровавою брызгой в лице.Был чесменский выстрел навылет,Другой – гейдельбергский — насквозь,И что-то в оранжевом мылеДымилось и струйкой вилось.Пока за Матильдой бежали,Покуда искали попа,Два друга друг другу пожалиЛадони под кровью рубах.Наутро, позавтракав уткой,Рассказывал в клубе корнет,Что легкой пророс незабудкойОстывший в дыму пистолет.И, слушая вздор за окошкомИ утку ладонью ловя,Лакей виссарьоновский ПрошкаГотовил обед для себя,И, глядя на грохот пехотыИ звон отлетевших годин,Склоняясь в кулак с позевотой,Роняя страницы, Смирдин.
~ 1 ~