Сталин мне ответил, что такой документ нужен был потому, что в партии распускаются слухи, что мы хотим его изгнать из ЦК, преследуем. Он окажется человеком, обиженным руководством партии, и вызовет к себе сочувствие. А мы и в самом деле из Политбюро не собираемся его изгонять.
И действительно, до 1927 г. Троцкий был в руководстве партии, борясь все время с ЦК, то усиливая эту борьбу, когда обстановка казалась ему подходящей, то затушевывая и ослабляя ее. Из Политбюро он был исключен лишь 23 октября 1926 г., но оставался в составе ЦК до октября 1927 г. И только после того, как Троцкий усилил атаки на партию и на ЦК, переходя пределы, допускаемые Уставом партии, тогда были сделаны более серьезные организационные выводы. 14 ноября 1927 г. Троцкий был исключен из партии и выслан в Алма-Ату. Этим самым имелось в виду оторвать его от политического центра. А он там еще более зарвался, стал рассылать по организациям резкие, антипартийные письма, мобилизуя своих сторонников. Положение сложилось совершенно нетерпимое, и тогда, в 1929 г., мы в ЦК решили выслать его за границу, что и было сделано. В 1932 г. Троцкий был лишен советского гражданства.
Я привожу эти факты сейчас для того, чтобы доказать, что Сталин проявлял, по-моему, если не максимальное, то в необходимой степени терпение в отношении Троцкого. Теперь можно расценивать такое терпение как тонкую тактику в далеко идущей интриге Сталина и против Зиновьева, и против Каменева. Но тогда об этом никто не мог догадаться – если это было именно так.
На меня произвел большое впечатление в пользу Сталина, в пользу его положительных качеств следующий факт. На XII съезде партии, который проходил без участия Ленина, политический отчет ЦК делал Зиновьев, а организационный отчет – Сталин. Обычно на съездах партии политический отчет делал Ленин, организационный же отчет – один из секретарей ЦК. Ведь тогда, до XI съезда партии, у нас не было поста Генсека. Известно, что на первом заседании Пленума ЦК после XI съезда предложение об учреждении этого поста и назначении на него Сталина было внесено Каменевым. Надо полагать, что предварительно это было согласовано с Лениным.
Ленин, выступив по этому вопросу, сделал такое заявление, что в нашей партии нет поста председателя. Я до сих пор не могу понять смысла этого заявления Ленина. А он бессмысленных заявлений не делал, всегда в свои слова вкладывал определенный смысл. Затем он сказал, что при назначении Сталина на этот пост он должен разгрузиться от других обязанностей и сосредоточить все свое внимание на этой работе.
XII съезд. Нет Ленина, который всегда выступал с политическим отчетом. Первым его замом по СНК был Каменев. Зиновьев был председателем Коминтерна, и в этой новой ситуации, то есть при отсутствии Ленина и наличии Генсека, было бы естественным, чтобы политический отчет сделал Генеральный секретарь. На то он и Генеральный, если иметь в виду, что председателя партии нет. И вот вам факт: Сталин согласился выступить только в роли докладчика по организационным вопросам с тем, чтобы политический отчет сделал Зиновьев, то есть в данном случае Зиновьев выполнил функцию, которую выполнил бы Ленин, если бы был здоров.
Складывались какие-то отношения, какая-то субординация между Зиновьевым и Сталиным. Тогда думали и говорили, что Зиновьев как теоретик выше Сталина, но Сталин силен как организатор. Такое мнение Зиновьева полностью устраивало. Да и Каменева тоже.
Я, между прочим, объяснил себе, почему Зиновьев и Каменев шли со Сталиным против Троцкого в 1923 г. и при обсуждении предложения Ленина о смещении Сталина с поста Генсека. Такое положение, которое сложилось на XII съезде, казалось выгодным и Зиновьеву, и Каменеву с большой перспективой на дальнейшее. Поведение же Сталина тогда мне понравилось, как новое проявление скромности, которое идет на пользу единству партии.
Такое мнение о Сталине, как организаторе больше, чем о теоретике, широко бытовало в партийных кругах. Он мало выступал по теоретическим вопросам, а Зиновьев имел большую трибуну как председатель Коминтерна для многочисленных и многословных выступлений по теоретическим вопросам, касающимся как жизни нашей партии, так и международного революционного движения. С этой точки зрения он был более известен партии и народу. Между прочим, Зиновьев проявил большие способности по сплочению Ленинградской партийной организации и ленинградских рабочих вокруг себя. Не случайно, что во время профсоюзной дискуссии 98 % голосов на ленинградских дискуссионных собраниях было подано за платформу «десяти», за Ленина, в то время когда Московская парторганизация шаталась, в своем большинстве встала на сторону Троцкого.