Меня направили на Западный фронт, в 42-й этапный батальон 16-й армии. Но принять участие в боях с белополяками не довелось. Советские войска после успешного наступления потерпели неудачу под Варшавой и отходили. Но и панская Польша не в состоянии была продолжать войну. Во второй половине августа в Минске начались мирные переговоры между представителями советского и польского правительств. Они завершились в октябре подписанием мирного договора. Это позволило Красной Армии направить свои усилия на разгром белогвардейских войск Врангеля в Северной Таврии и Южном Приднепровье. После тяжелых и напряженных боев в конце октября - начале ноября 1920 года войска Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе нанесли жестокое поражение врангелевцам, затем, переправившись вброд через Сиваш и штурмом овладев Перекопом, ворвались в Крым, завершив ликвидацию белогвардейских войск.
Разгромив войска Врангеля в Крыму, Советская Россия победоносно закончила гражданскую войну. Трудящиеся страны получили возможность приступить к мирному строительству. Однако начать это строительство в условиях тяжелейшего экономического разорения, причиненного империалистической и гражданской войнами, оказалось делом чрезвычайно сложным.
Воспользовавшись трудностями перехода Республики от войны к миру, контрреволюционные элементы - кадеты, эсеры, меньшевики, кулаки, анархисты вновь развернули лихорадочную борьбу против Советской власти. В ряде районов Тамбовской губернии, Украины, Дона, Сибири им удалось поднять апархо-кулацкие мятежи.
В начале марта 1921 года вспыхнул контрреволюционный мятеж в морской крепости Кронштадт, на подавление которого были направлены лучшие части Красной Армии, большая группа делегатов X съезда РКП (б), курсанты ряда военных курсов и школ красных командиров. 3-я Западная Смоленская пехотная школа красных командиров, в которой я в то время обучался, тоже была почти в полном составе срочно отправлена эшелонами в Петроград, где вошла в сводную курсантскую бригаду, получившую приказ двигаться на Кронштадт по льду Финского залива со стороны Лисьего Носа. Перед нашей ротой была поставлена задача взять форт No 6.
Весна в тот год пришла рано. Лед у берегов был уже покрыт талой водой. Атака началась ночью. Нас сопровождали петроградские лыжники-комсомольцы, которые хорошо ориентировались в Финском заливе. Мятежники яростно сопротивлялись. Рвались снаряды, вздымая фонтаны воды и куски льда, свистели осколки, роем жужжали пули. Мы несли потери, промокли до нитки, но продолжали атаковать. Когда до форта осталось несколько десятков метров, я бросился к одному из вражеских пулеметов и забросал его гранатами. Пулемет замолк. Наша рота дружно ринулась в атаку, и форт был взят.
Мои действия командование оценило очень высоко. Я был удостоен высшей тогда награды - ордена Красного Знамени.
В бою под Кронштадтом меня ранило в ногу, я сильно простудился и потому получил отпуск и уехал в родную деревню. Как только выздоровел, опять обратился в местный военкомат с просьбой направить меня в Красную Армию. Так военная служба стала делом всей моей жизни.
Как коммуниста, получившего неплохую подготовку в Смоленской пехотной школе, меня направили в Рязань на должность политрука роты 149-то стрелкового полка. Затем служил во Владимире политруком дивизионной конной разведки, откуда осенью 1922 года уехал учиться в Военную объединенную школу имени ВЦИК - ныне Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР.
Вступительные экзамены по всем военным дисциплинам сдал уверенно. Чувствовал, что моя общеобразовательная подготовка значительно выше, чем у других курсантов, поэтому обратился к командованию школы с просьбой допустить меня к сдаче экзаменов за первый курс. Разрешение было дано, и вскоре я успешно выдержал эти экзамены. Больше того, был назначен старшиной второго курса 3-й пулеметной роты и удостоен высокого доверия - избран депутатом Московского Совета.
В школе было два пехотных и один пулеметный батальон, кавалерийский и артиллерийский дивизионы. Курсанты учились и одновременно несли караульную службу в Кремле. Кроме того, они привлекались к охране съездов партии и Советов, конгрессов Коминтерна, различных торжественных собраний и митингов.
Одним из самых ответственных и почетных караульных постов считался пост No 27 у квартиры В. И. Ленина. Мне неоднократно доводилось стоять на этом посту, но, к сожалению, Владимира Ильича, когда я был часовым, мне встретить не довелось. Ленин был болен и находился в Горках.
Учеба в Московской объединенной военной школе оставила в моей памяти неизгладимый след. Москвичи называли нас кремлевскими курсантами, и мы этим очень гордились, были счастливы, что почетным командиром нашей школы являлся сам великий Ленин. Нашими дорогими гостями часто бывали верные и ближайшие соратники В. И. Ленина - Ф. Э. Дзержинский, М. И. Калинин, М. В. Фрунзе, а также многие прославленные герои гражданской войны. Они выступали перед курсантами, а иногда и присутствовали на занятиях, делились своими знаниями и опытом.
21 января 1924 года скончался гениальный вождь трудящихся Владимир Ильич Ленин. Никогда не забыть, как потрясло, буквально ошеломило это страшное известие моих друзей - курсантов-кремлевцев. Слушали и не верили, не хотели верить.
В числе других курсантов мне было доверено стоять в почетном карауле у гроба любимого Ленина и сопровождать его тело на Красную площадь, до Мавзолея.
Вечером в притихшем расположении роты курсанты в который раз вчитывались, вдумывались в волнующие строки Обращения Центрального Комитета РКП (б) "К партии. Ко всем трудящимся" по случаю кончины В. И. Ленина. "Все, - говорилось в этом документе, - что есть в пролетариате поистине великого и героического бесстрашный ум, железная, несгибаемая, упорная, все преодолевающая воля, священная ненависть, ненависть до смерти к рабству и угнетению, революционная страсть, которая двигает горами, безграничная вера в творческие силы масс, громадный организованный гений, - все это нашло свое великолепное воплощение в Ленине, имя которого стало символом нового мира от запада до востока, от юга до севера"{2}.
В том же году я с отличием окончил Военную объединенную школу имени ВЦИК. Для прохождения службы меня направили в Ленинград, где я стал командиром взвода 31-го стрелкового полка 11-й стрелковой дивизии. Попал в роту, укомплектованную в основном красноармейцами приволжских и северных народностей. Командовал ротой бывший офицер старой армии Бурыгин. Это был настоящий военный профессионал. Он предъявлял жесткие требования к боевой подготовке, особенно большое внимание уделял стрелковому делу и штыковому бою, считая, что успех в схватках с врагом прежде всего зависит от того, насколько умело владеет воин доверенным ему оружием - метко ли он стреляет, умеет ли нанести врагу стремительный удар штыком или прикладом.
Однажды командир роты собрал нас, молодых командиров взводов, на стрельбище. Стреляли из винтовки стоя, с колена и лежа. Все выполнили упражнения, но, нужно сказать, не с блестящим результатом.
Бурыгин укоризненно покачал головой и, молча взяв винтовку, вышел на огневой рубеж. Одну за другой он быстро и метко поражал мишени, а закончив стрельбу, встал, отряхнулся и сказал:
- Вот так-то! Раз и навсегда запомните, что уважение красноармейцев, авторитет у них вы можете завоевать только личным примером.
Так мы получили наглядный урок, из которого сделали вывод: чтобы обучать, надо самому все уметь и знать лучше своих подчиненных.
К службе я относился очень серьезно, настойчиво добиваясь выполнения красноармейцами программы боевой и политической подготовки, четкого знания уставов и наставлений. Много уделял внимания ликвидации неграмотности, считая эту работу не только командирской обязанностью, но и долгом коммуниста. Не случайно мой взвод в первый же год стал лучшим в роте, а меня назначили командиром учебного взвода полковой школы, затем - командиром роты.
В Ленинграде я познакомился со своей будущей женой Еленой Константиновной. Она воспитывалась в интеллигентной семье, получила хорошее общее и музыкальное образование, владела тремя иностранными языками и оказала исключительное влияние на рост моего культурного и общеобразовательного уровня, настойчиво прививала мне тягу к знаниям. Мы часто бывали в театрах, кино, музеях, много читали. При помощи жены я довольно быстро подготовился к поступлению и в 1928 году поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Конечно, при большом конкурсе в тот год немаловажное значение имело то, что рота, которой я командовал, по боевой и политической подготовке заняла первое место в Ленинградском военном округе.