– Вот где я вас находить, – проговорил француз. – Что опешали?
Конечно, Глиня и Свистопляс очень испугались, но продолжали стоять, стараясь не подать вида, что им страшно.
– Нет, – сказал Глиня, – мы вас не боимся.
– Не боимся, – В тон другу проговорил Свистопляс.
– Это вы молодец, что не боитесь. Потому и не боятся, потому что не знаете, кто я?
– Почему же не знаем? Знаем. – Твёрдо произнёс Глиня. – Наслышаны… Нам о вас Василий-гармонист рассказал. Вы предприниматель из Франции, ищете старинную саратовскую игрушку. Не так ли? Вы в этом преуспели. С чем вас и поздравляем. Мы и есть старинная саратовская глиняная игрушка. Теперь, как мы понимаем, вы нас засунете в карман или положите в портфель?
– Ни то и не другой. – Проговорил Батист дружелюбно. – Вы не знай настоящий французский интеллигент. Вот он перед вами. Я совершенно не кусаться и не класть никого в карман. Я не хотел сюда ходить, но мне надо было проверить гипотеза. Меня покорять ваш героизм. Меня стёреть в пыль ваша жертвенность. Жертвенность не бывает без любовь. Это очень корошо. Жертвенность ради ближних обезоруживать и брать в плен. Я ваш пленник, господа. Если в России такой игрушка, то тогда, какая же в ней народ?! – закончил говорить Батист. Он был очень взволнован. Руки у француза подрагивали, а стеклянный глаз было не отличить от настоящего. Оба глаза были ярко голубыми.
– Значит, вы нас не тронете?! – удивлённо и обрадованно спросил Свистопляс.
– Нет, я не трогать, я вас охранять. Я не говорить этому борову, Бакстеру, где вы есть? Он страшный человек.
Глиня и Свистопляс несказанно обрадовались.
____________
Батист уходил с кладбища в приподнятом настроении. Он нашёл игрушку. Он её всё-таки нашёл. Где этот несчастный чиновник, несчастного тайного департамента? Где он!? К чёрту департамент, к чёрту эту контору, – пролетало у него в голове. Из меня хотели сделать убийцу. Нако вот, выкусите тайные и не тайные… – Так он дошёл до автобусной остановки и сел на скамейку. На остановке не было ни одного человека. И вдруг Батист почувствовал себя плохо. «Воздуху. Надо больше воздуха» – подумал он и стал судорожно расстёгивать верхнюю пуговицу рубашки. Наконец пуговица оторвалась и покатилась под ноги. Только от этого не стало дышать лучше. И тут Батист понял. « Проклятый диабет, – подумал он. – Надо положить в рот кусочек сахара». Он стал рыться в кармане, с трудом извлёк кусочек сахара и хотел положить его в рот, но рука не донесла сахар до губ. Спасительный кусочек выскользнул из пальцев и упал на землю. Подать ему этот беленький кусочек было некому. На остановке не было ни души.
Но вот послышалось гудение легкового автомобиля. Автомобиль остановился напротив полулежащего на скамейке предпринимателя. В автомобиле опустилось тонированное стекло. За стеклом показалось квадратное лицо человека с тяжёлым носом и такой же тяжёлой челюстью. Человек с первого взгляда оценил обстановку. Он знал, что Батист болен диабетом. Не ускользнул от его взора и белый кусочек сахара на земле. Автомобиль постоял минуты две-три. Тонированное стекло дверки кабины поднялось, скрыв за собой совершенно спокойное лицо Бакстера, автомобиль фыркнул и покатил дальше. Батист проводил его потухающим взором. В той стороне, куда уехала машина, к автобусной остановке неторопясь, по обочине дороги, двигались две фигурки. Это дачники
.....................
В комнатке Никиты было тесновато, но никто на это не жаловался. Попили чай, вспомнили прошедшее и собирались уже уходить, жалея о книге и картине, раздался стук в дверь.
– Не заперто, – сказал Никита.
Вошёл Валет. Он бережно положил на стол что-то завёрнутое в газету.
– Что это? – спросил Никита.
Вместо ответа Валет пожал плечами и ничего не сказал.
– Ну, раз ко мне принёс, значит мне и смотреть, – сказал Никита и с этими словами развернул свёрток. В свёртке оказалась чистенькая, листочек к листочку Позолотинская рукопись. Профессор взял рукопись трясущемися руками и спросил:
– Как?.. Как?.. Каким образом? – и прижал исписанные листы к груди.
Оказывается, Валет спал в день трагедии недалеко от свалки, услышав из диалога Забродина и профессора слова о рукописи и зная, где она находится, он, опередив доцента, взял её из хибарки, потому как понял, что эту улику доцент ни за что не оставит, заодно захватил и рулончик с набросками к картине Крокыча, правда, наезда автомобиля на Крокыча и Позолотина он не видел, не видел он и гибели доцента, потому как сразу покинул свалку.