Шоу Ирвин
Ставка на мертвого жокея (сборник рассказов)
Ирвин Шоу
Ставка на мертвого жокея
Сборник рассказов
СТАВКА НА МЕРТВОГО ЖОКЕЯ
Ллойд Барбер лежал и читал "Франс-суар", когда зазвонил телефон. Всего два часа, но дождь льет вот уже пятый день подряд, так что из дома не выйдешь, да и куда ему идти? Читал он сводку об относительном рейтинге команд в различных лигах по регби. Правда, на регби никогда не ходил и его совсем не интересовал относительный рейтинг "Лилля", "По" или "Бордо", но вся газета уже прочитана, осталась одна эта сводка. В маленькой, темной комнатке холодно -- тепло подают только с десяти утра до шести вечера,-- и он лежал на кочковатой двуспальной кровати, сняв обувь и накрывшись пальто. Поднял трубку -- голос портье за конторкой внизу:
-- Вас ожидает какая-то дама, месье Барбер.
Барбер посмотрел на себя в зеркало, висевшее над бюро, прямо с кровати. Да, можно выглядеть и получше...
-- Эта дама назвала свое имя?
-- Нет, месье. Может быть, спросить?
-- Ладно, не утруждайте себя. Сейчас спущусь.
Повесил трубку, надел ботинки -- начал, как всегда, с левого -- на счастье; застегнул ворот рубашки, поправил галстук -- потерся на узелке; надел пиджак, похлопал по карманам -- нет ли сигарет; не оказалось. Пожав плечами, нарочно, из чувства мести, оставил гореть свет -- менеджер вечно ворчит по поводу его счетов -- и спустился вниз.
Морин Ричардсон сидела в маленькой комнатке, сразу за холлом, на старинном стуле с плюшевым сиденьем -- владельцы третьеразрядных парижских отелей выставляли такие для своей клиентуры, не желая поощрять излишней общительности на первых этажах.
Ни одна лампочка не горела, и через пыльные шторы с поливаемой дождем улицы просачивался сумеречный, зеленовато-мертвенный свет. Морин, молодую, красивую девушку, с блестящими, доверчивыми голубыми глазами, Барбер впервые встретил после войны, незадолго до того, как она вышла замуж за Джимми Ричардсона. Но с тех пор у нее появилось двое детей, да и дела у Ричардсона шли не очень-то хорошо; ее поношенное пальто из дешевой ткани промокло насквозь; от прежнего цвета лица ничего не осталось, и в этом мрачном холле оно казалось желтоватым, а глаза -- белесыми, выцветшими.
-- Привет, Красотка! -- окликнул ее Барбер.
Так всегда называл ее Ричардсон и, хотя это забавляло его друзей по эскадрилье, упрямо держался своей привычки, и в конце концов все стали так ее называть.
Морин мгновенно повернулась,-- кажется, он ее напугал.
Пожали друг другу руки, и Барбер осведомился, не пойти ли куда-нибудь выпить по чашечке кофе.
-- Да нет. Понимаешь, я оставила малышей только на время ланча у одной приятельницы, обещала забрать их в два тридцать, так что времени у меня осталось не так уж много.
-- Понятно... Ну как там поживает Джимми?
-- Ах, Ллойд...-- Морин теребила пальцы с неровно подстриженными ногтями, совсем красные от холода.-- Ты его видел?
-- Когда? -- Барбер озадаченно глядел на нее в этом сумраке.-- Кого ты имеешь в виду?
-- Ты видел Джимми? -- повторила Морин тонким, испуганным голоском.
-- Да-а... так с месяц назад, может, даже больше. Почему ты об этом спрашиваешь? -- Вопрос задал просто так, для порядка -- почти был уверен почему.
-- Он пропал, Ллойд... Его нет уже тридцать два дня. Не знаю, что и делать...
-- И куда же он отправился?
-- Не знаю...-- Совсем расстроенная, Морин вытащила из пачки сигарету, прикурила, забыв предложить Барберу.-- Ничего он мне не сказал.-- Она с рассеянным видом жадно затягивалась.-- Я так переживаю... подумала, может, он сообщил тебе что-то... может, ты с ним случайно где-то встретился...
-- Не-ет...-- разочаровал ее Барбер,-- ничего такого не было.
-- Какое-то странное, абсолютно непонятное происшествие. Мы женаты вот уже десять лет, и он никогда ничего подобного не вытворял.-- Морин изо всех сил старалась не напрягать голос, говорить спокойно.-- Однажды вечером он пришел и сказал, что взял на работе месячный отпуск, что вернется через месяц и расскажет мне все потом... просил не задавать ему никаких вопросов.
-- И ты не задала?
-- Он и вел себя как-то странно...-- вспоминала Морин.-- Никогда его прежде таким не видела. Весь какой-то взвинченный, возбужденный, можно даже сказать счастливый... Вот только одно: всю ночь то и дело вставал посмотреть на малышей. И... никогда он не доставлял мне беспокойства... ну... по женской части.-- В голосе Морин прозвучала гордость.-- Не то что кое-кто из наших знакомых парней. Мне больше всего в Джимми нравится одно -- ему всегда можно доверять. Вот я и помогла ему собрать вещи.
-- Что он взял с собой?
-- Один рюкзак. Кое-какие легкие вещи, словно в летний отпуск; даже теннисную ракетку захватил.
-- "Теннисную ракетку"...-- Барбер кивнул, словно нет ничего более естественного в мире, когда мужья, исчезая из поля зрения, берут с собой теннисные ракетки.-- И с тех пор о нем ни слуху ни духу?
-- Вот именно! Сказал, что напишет. Представляешь? -- Несмотря на тревогу, чувствовалась ее забота о муже и жалость к нему.-- Говорила же я, нечего нам делать в Европе. Для тебя все иначе, ты холостяк и всегда был ветреником, не то что Джимми...
-- На работу ему звонила? -- перебил Барбер. Вовсе ему не хотелось слышать от кого бы то ни было, какой он бесшабашный ветреник, холостой-неженатый.
-- Сама -- нет, друга одного попросила. А то жена звонит и пытается узнать, где муж... Возникнут подозрения.
-- Ну и что ему сказали?
-- Что ждали его еще два дня назад, но он так на работе и не появился.
Барбер, проявив инициативу, сам взял сигарету из пачки Морин, зажег,-первая сигарета за четыре часа показалась особенно вкусной. Вдруг он испытал легкий приступ благодарности эгоиста к Морин за то, что она пришла к нему в отель.
-- Ллойд, скажи честно, тебе что-нибудь о нем известно? -- допытывалась Морин. В своем потрепанном, тонком сыром пальтишке она выглядела очень беспомощной, окутанная зеленоватым туманом.
Барбер колебался.
-- Нет, но я сделаю пару звонков и сообщу тебе завтра.
Оба встали. Морин натянула на покрасневшие руки перчатки -- тоже потертые, когда-то черные. Глядя на них, Барбер вспомнил опрятную, сияющую Морин там, в Луизиане, много лет назад, когда они впервые встретились. И какими здоровыми, подтянутыми были они с Джимми и все их друзья -- в лейтенантской форме, с новенькими серебряными крылышками на груди.