Выбрать главу
Сверкал порок над именем нетленным В огнях зазывных красных фонарей, — И мстила трепетом она священным И призраком оскаленных зверей.

11. «Без надежды прожить невозможно!..»

Без надежды прожить невозможно! И сегодня себе я солгу. Сердце тихо иль сердце тревожно, — Я надежду всегда берегу.
Как дитя я к груди прижимаю И лелею надежду мою. Пусть давно я в душе увядаю, Но о жизни всё так же пою.

12. «Я не испил вина краснее губ твоих…»

Я не испил вина краснее губ твоих, Вина из виноградников лобзаний. Чей это крик в ночи?… Чей это стон затих?.. О ты, рожденная для сладких истязаний!
Кладбищу тихому мерцанье уст твоих И опаль мертвая огням моих желаний. Над смертию царит вином вспоенный миг, Вином из виноградников лобзаний.

13. «Коснулась тонкими перстами…»

Коснулась тонкими перстами Неведеньем сомкнутых вежд. Ныряла в трепете одежд, Как мотылек меж лепестками.
Всю ночь виденьем смутным рея, Она взошла его зарей, — И вспыхнул сумрак золотой И умерла души лилея.

14. «Где ночь любви истомного испанца…»

Где ночь любви истомного испанца Из струнных вздохов, стонов кастаньет? Верни устам всю опьяненность танца, Медвяных чар рассыпчатый букет…
Но девы стран мечтательно суровых, Но белый мрамор в тоге тополей Избегли чар зноящего покрова. О жало тихое иных ночей!

15. «Она улыбнулась сквозь сон моряка…»

Она улыбнулась сквозь сон моряка, Как смерть — в приближеньи своем далека. О быстрые травы и сонный погост! О сердца больного мучительный рост!
Она улыбнулась… Но кто воскресит Всё то, что душа безнадежно хранит? Так мертвой былинки страдавшую нить Вселенскою волею не оживить.

16. «И вот сорвал я покрывало…»

И вот сорвал я покрывало… Огнем сонаты озарен, Предстал ты в муке пьедестала — На буднях воскресенья сон.
За ложь твою тебя пытаю, За возвышающий обман: Какому ты был близок раю? Где сих созвучий мирный стан?
Живи! Хочу, чтобы глумились Рукоплесканий мотыльки. Чтоб звуки пламенно роились, Сердец и струн кляня тиски.
Чтоб скорбью страстного финала Ты пробудил мишурный зал, — И снова шорох покрывала О вечной грани прошептал.

17. «Был грустен дня осенний склон…»

Был грустен дня осенний склон И ночь была, как лед. Я задремал под перезвон, Струившийся с высот.
Но глас небес был зов могил: Стеснилась хладом грудь, — И снилось мне, что я свершил Последний в жизни путь.

18. «Я помню мир вне красных ожерелий…»

Я помню мир вне красных ожерелий Твоих соблазнов, женщина, твоей тоски. Я помню… Я забыл… в чаду твоих камелий Как дни темны, как ночи праздно глубоки!
Где жизнь — борьба? Где смерть в ночном забрале? Где тайны вещие? Где мой пытливый ум? Я помню… Я забыл… И воля так устала. Я жду… Я уловил одежд влекущий шум.

19. «Опять кругом одни виденья…»

Опять кругом одни виденья Моих обманчивых очей. Опять над бездной разрушенья Навис огонь тоски моей.
Я не хочу приять молчанье Немой грозящей пустоты. Я не могу… Мои страданья — Загробной вечности цветы.
Повсюду суета бескрылья И вехи зыбкие крестов, И злая жадность от бессилья У водопоя мертвых слов.
Всю жизнь я ведал лишь утраты, — Иссяк весны столикий сон. Но в скорби вечного заката Новорожденья чую стон.