Тут вдруг народ начал на нас орать. Вышел какой-то косяк. Над капотом нависли громилы в красных с золотом мундирах.
– Вы что, спятили? – рявкнул один из них. – Здесь нельзя парковаться!
– Почему? – спросил я.
Место вроде просторное, для парковки вполне подходит. Я очень долго искал, где бы остановиться. Слишком долго. Собирался уже бросить машину и вызвать такси, но тут увидел свободное пространство.
Оно оказалось тротуаром перед главным входом в «Дезерт Инн». К этому времени я перескочил через столько бордюров, что последний даже не заметил. Теперь мы оказались в положении, которое было не так-то просто объяснить. Громилы у входа орут, сплошная неразбериха. Адвокат молнией выскочил из машины, размахивая пятидолларовой бумажкой.
– Нам надо запарковать машину. Я старинный друг Дебби. Мы когда-то вместе шалили.
На мгновение мне показалось, что он обломался, однако один из швейцаров протянул руку за бумажкой, приговаривая: «Хорошо, хорошо. Я позабочусь о ней, сэр», и оторвал корешок парковочной квитанции.
– Ни хрена себе! – воскликнул я, когда нас пропустили в фойе. – Нас чуть не накрыли. Ты быстро сообразил.
– А ты как думал? Я твой адвокат. Кстати, ты мне должен пять баксов. Верни немедленно.
Я пожал плечами и отдал ему банкноту. Аляповатое фойе отеля с орлоновым покрытием кричащих тонов выглядело неподходящим местом, чтобы торговаться из-за грошовых подачек оператору стоянки. В таких местах вручают «Оскары», выступают Синатры, дефилируют вице-президенты. От холла буквально разило огнеупорным пластиком и фальшивыми пальмами, убежищем больших кутил из высшего общества.
Мы направились в огромный банкетный зал с уверенным видом, однако нас не пропустили. Мы опоздали, сообщил человек в бордовом смокинге, зал набит битком. Свободных сидячих мест не осталось ни по какой цене.
– В жопу сидячие места, – заявил адвокат. – Мы старые друзья Дебби, приехали на ее шоу из самого Эл-Эй, и нас ни один черт не остановит.
Человек в смокинге начал что-то трындеть о пожарной безопасности, однако мой адвокат отказывался слушать. Наконец после шумных препирательств нас впустили задаром, взяв обещание, чтобы мы будем тихо стоять за сценой и не курить.
Мы дали слово, но, как только оказались внутри, съехали с катушек. Сказалось напряжение. Дебби Рейнольдс что-то верещала на сцене в серебряном парике в стиле афро под аккомпанемент мелодии из «Сержанта Пеппера» в исполнении золотой трубы Гарри Джеймса.
– Охренеть! – изрек адвокат. – Вляпались прямиком в привет из прошлого!
Нам легли на плечи чьи-то тяжелые руки. Я вовремя успел спрятать в карман трубочку для гашиша. Громилы вывели нас в фойе и крепко держали возле входа, пока не подогнали нашу тачку.
– А теперь проваливайте, – сказал человек в бордовом смокинге. – Мы делаем вам снисхождение. Если у Дебби такие друзья, то с ней обстоит дело хуже, чем я думал.
– Мы с вами еще разберемся! – крикнул адвокат, когда мы отъезжали от отеля. – Мнительные говнюки!
Я объехал вокруг казино «Серкас-Серкас» и остановил машину у черного входа.
– Вот правильное место, – объявил я. – Здесь нам точно не будут трахать мозги.
– Где эфир? Мескалин больше не действует.
Я подал ему ключ от багажника, а сам зажег трубочку с гашишем. Адвокат вернулся с пузырьком эфира, открыл крышку, плеснул эфира на бумажный носовой платок и, тяжело дыша, потер им под носом. Я смочил в эфире еще один платок и тоже нюхнул. Запах эфира даже с закрытой крышкой вышибал мозги. Вскоре мы уже нетвердо поднимались по лестнице ко входу, глупо хихикая и поддерживая друг друга, как алкаши.
Таково главное преимущество эфира: ты ведешь себя как деревенский пьяница из старинного ирландского романа, моторика отказывает, зрение туманится, равновесие пропадает, язык стоит колом, связь между телом и мозгом полностью нарушена. Что вкупе дает интересный эффект, ведь разум продолжает функционировать более или менее нормально. Ты видишь свое дурацкое поведение со стороны, но не в силах его контролировать.
Например, ты направляешься к турникету «Серкас-Серкас», зная, что швейцару надо дать два доллара, иначе он тебя не пропустит. Но когда ты подходишь, все идет наперекосяк: ты не можешь рассчитать расстояние до турникета и врезаешься в него, отлетаешь назад и хватаешься за пожилую женщину, чтобы не упасть. Какой-то сердитый член клуба «Ротари» толкает тебя в бок, и ты думаешь: «Что происходит? В чем дело?» Потом ты слышишь собственное бормотание: «Чтоб вашего Папу трахнули собаки, я не виноват. Смотрите, куда претесь! Какие еще деньги? Да вы знаете, как меня зовут? Бринкс![8] Я родился… Я родился? Разгружайте овец. Женщин и детей – в бронированные машины. Приказ капитана». Ах, дьявольский эфир – наркотик для всего организма. Головной мозг в ужасе отшатывается, потеряв связь с мозгом спинным. Руки бестолково дергаются, деньги из кармана не достать. Глотка издает уродливый смех и шипение. С губ не сходит улыбка.
8
The Brink’s Company – американская компания по перевозке наличности. Ее деятельность включает в себя операции с наличными деньгами, пополнение и обслуживание банкоматов, а также услуги по управлению денежными средствами и платежами.