…Сумерки быстро опустились над Подмосковьем, над проглядывающими за осенне-голыми деревьями дачами, над полями, перелесками, над проносящимися за окнами вагона сёлами и городками.
Путь в Одессу недолог. Рано утром 7 октября наш поезд подошёл к перрону красивого одесского вокзала.
Когда мы уезжали, в Москве было не холодно, а здесь и подавно. Город ещё в зелени, немного сонный, весёлый: было воскресенье.
Уже стемнело, когда мы поднялись на борт теплохода «Грузия». Словно ледяной айсберг, сверкал он в лучах прожекторов кинохроники.
Последние прощальные слова, традиционный сигнал сирены — низкий, мощный, всё заглушающий рёв повис на мгновение над городом, и теплоход двинулся в свой далёкий путь. Мы провели на «Грузии» 32 дня на пути в Мельбурн и 22 — на обратном пути.
В дорогу захватили хорошо укомплектованную библиотеку, много кинофильмов, шахматы, штангу, боксёрские перчатки и другой спортинвентарь. Запаслись десятками тысяч бутылок «Куяльника» (замечательной одесской минеральной воды).
Команда теплохода состояла из опытных, много раз бывавших в дальних рейсах, моряков, из искусных поваров и кондитеров, мастерство которых мы не раз сумели оценить во время пути.
Капитан «Грузии» — Элизбар Шабанович Гогитидзе, депутат Верховного Совета Грузинской ССР, 25 лет отдавший морю. Гогитидзе в одном только Нью-Йорке побывал 83 раза! Сидя однажды у него в рубке и просматривая с ним судовые журналы, мы обнаруживали всё новые и новые страны, где он был. Побывал он несколько раз и в Австралии.
По синему Чёрному морю шли весь день. Припекало солнце, и можно было загорать. Нашлись даже смельчаки, купавшиеся в бассейнах. Вечером вдали засинели берега Болгарии. На теплоход залетел с берега воробей. Он метался между палубными надстройками и вскоре исчез так же неожиданно, как и появился.
А из сплошной тьмы на нас, словно весёлая собачонка, беззвучно лаял своими частыми вспышками далёкий маяк. Подошёл маленький катер с лоцманом. Катер подбрасывало и раскачивало на волнах, а наш гигант даже не ощущал качки.
Лоцман поднялся по трапу на борт, и через полчаса мы уже швартовались к причалам Варны. На борт к нам поднялась группа болгарских и венгерских спортивных руководителей, тренеров и журналистов, которые вместе с нами направлялись в Мельбурн.
Стоянка была недолгой, и вскоре наш теплоход снова шёл вперёд полным ходом, рассекая ночную мглу. Впереди был Босфор. Задолго до пролива мы стояли у бортов, обвешанные фотоаппаратами и биноклями. Кинооператоры Михаил Ошурков и Юрий Леонгардт осаждались бесконечными вопросами: «Какую ставить выдержку? У меня чувствительность плёнки 32. Сотку или двухсотку?» «А если 5 и 6, то, может, 60?».
С этими кинохроникёрами мы были в Кортина д'Ампеццо на VII зимних Олимпийских играх. И не уставали поражаться их изобретательности, выносливости, безразличию к трудностям и препятствиям. Они провели там поистине самоотверженную работу.
Для оператора кинохроники мало уметь снимать в любых условиях. Он должен ещё обладать незаурядной силой, ловкостью, быть отличным спортсменом.
«Вот что, — заявил наконец Ошурков, — чем заниматься самодеятельностью, давайте организуем фотокружок!»
Кружок был действительно организован и работал добросовестно.
…Босфор. На мачтах нашего теплохода взвились сигналы: «„Грузия“. СССР», «Идём без остановки. На борту больных нет», «Просим лоцмана».
Вскоре прибыл лоцман, и мы двинулись в пролив. Мимо нас скользили фелюги, баркасы под белыми парусами, маленькие закопчённые пароходики. Извилистое заграждение из бакенов, связанных канатом, преграждает путь из Чёрного моря в Босфор, мы минуем его и оказываемся в проливе.
Мы идём между Европой и Азией. Стамбул. Город пятисот мечетей. Вскоре город остался вдали, уплыл за корму, проводив теплоход ленивым взглядом.
Было уже 10 часов вечера, когда мы подошли к Дарданеллам. А утром 10 октября уже плыли по Эгейскому морю.
…Навстречу идёт корабль. Хватаемся за бинокли. Это торговое судно «Николай Пирогов». Взвиваются флаги приветствий. Первый земляк! Сколько радости! Как дети прыгаем, машем платками, руками. Капитан добродушно поглядывает на нас. Наши чувства ему понятны.
Опустился вечер, мелькнул прощальным огнём последний маяк на острове Родос. Мы вышли в Средиземное море. Послезавтра прибудем в Порт-Саид.
Он возникает неожиданно, из мрака. Все вышли на палубу. Первое, что мы увидели, был ровный ряд зелёных и оранжевых маячков и маленьких красных огоньков.