Часть тыльной стороны кисти уже два года занимала метка. Основной ее узор формировали сложные завитки, напоминающие корни некоего дерева, проросшие сквозь светлую кожу. От них, словно лучи, расходились тончайшие линии, одни — идеально прямые, другие — извилистые и причудливые. Некоторые обрывались внезапно, оставляя ощущение, что метка жаждет прорасти дальше, оплетая запястье и устремляясь вверх по руке.
Под определенным углом, она слабо мерцала, будто под кожей тлел уголек, готовый вспыхнуть ярким бело-серебристым обжигающим пламенем или мистическим холодом. Так обозначалось ее наполненность, которую я научился ощущать яснее. Она, будто горячая вода, терпимо обжигала руку.
— Но у меня есть, что рассказать о цветах. Конкретно мой, как ты, наверное, заметил, это сплетение белого и серебристого. Сам цвет частично зависит от подчиняющейся тебе силе — так у пространства он серебристый с практически незаметными красно-сине-зелеными отблесками. Второй же цвет чаще всего белый или черный, хотя я слышал и о других, но вживую их не видел, так что утверждать не берусь.
— В легендах говорилось, что такая сила, — чародей, перебив меня, указал на мою ладонь. — Изменяет своего носителя, причем самым разным образом. Да и сам я живу достаточно, и точно знаю, что обычная магия на это способна.
— И опять-таки, в твоих легендах есть часть правды. — я кивнул, подтверждая слова Дарена, а также усмехнулся про себя после слов об «обычной магии». — Метка меняет внутреннее отношение Странника к окружающему миру, впрочем, как и другая подобная приобретенная сила. А так как эта сила еще и уникальная, то нередки случаи, когда наши просто, мягко говоря, зазнаются, хотя это самое тривиальное. Кто-то становится правителем какой-нибудь страны, странствующим воином, ищущим, с кем сразиться… Да много вариантов — каждый побеждает скуку как может. К слову, первый тип, который решает править, я понять не могу. Не для того нам давали столько сил, чтобы скатиться в желание управлять жизнями других, сидя на золотом, а то и из костей и черепов, троне.
Я думал закончить, но Дарен махнул рукой, мол, продолжай, пожалуйста. Что же, по заявкам слушателей…
— При некоторых условиях, наше тело может измениться. Многие идут по пути развития магических талантов, кто-то уделяет внимание физическим возможностям. Но некоторые личности, — всем своим видом я попытался показать отвращение к ним. — Так сказать, злоупотребляют и сильно изменяют свой облик. Как тебе наросты на теле, поглощающие физическую или магическую энергию? Или жидкое тело, которое почти невозможно ранить?
— Но ты же и сам из таких. — метко заметил чародей, покосившись на мои глаза. Они были слишком ярки для простого человека, а серебряная радужка еле заметно светилась в темноте при использовании сил. Видать, он заметил это ночью.
— Не совсем верно. — я пристально посмотрел под капюшон мага, на секунду ярко сверкнув глазами, незаметно призвав силы. Их было достаточно, так что можно немного потратиться на толику пафоса. — Мне это было необходимо, чтобы выжить и не ослепнуть. И только потом я узнал, что новые глаза прекрасно видят призраков, не всех, конечно, но большую их часть. Сильную магию или аномальное место заметить теперь значительно проще. Также ускоренная реакция, что немаловажно, да и в целом, — я усмехнулся. — Сплошные плюсы. Но это мое единственное изменение, которое заметно.
— А ваш покровитель, что думает по этому поводу?
— Тебе лучше не стоит думать об этом. — резко ответил я. — Также как и не стоит пытаться привлечь его божественное внимание. Это может выйти боком.
— Ладно, — чародей не смутился и быстро задал новый вопрос. — Тогда, как ты приобрел эту силу?
— Все просто, — я тяжко усмехнулся, вспоминая прошлую жизнь. — Мир технологий, самобеглых повозок и информации. Он сам нашел меня. После небольшого разговора уже наступило утро, а на руке оказалась метка, которая уже скоро помогла мне. К слову, это было почти ровно два года назад.
— Только два года? — маг неподдельно удивился, даже замедлил шаг и, наверняка, уткнул в меня пристальный взгляд, хоть и последнее было невозможно заметить.
Через некоторое время, когда солнце уже село, мы вышли из леса на пыльный тракт, а после оба облегченно вздохнули. Когда же дорога вывела к городу, чуть более чем на сотню домов, и вовсе обрадовались, и, лично я, расслабился. Гулять среди деревьев, вслушиваясь в каждый шорох, уже осточертело. Но, как оказалось, рано, ведь нужно еще попасть в город, а солдаты, кажется, недовольны незваными путниками.