Он вспомнил, что в доме стояла тишина. По широкой деревянной лестнице он спустился в просторный холл и через стеклянные двери вышел во двор.
Из черной перекопанной земли цветника торчали высохшие кустики роз. Только они, и никакой растительности. Белая плитка, уложенная на дорожку, резко очерчивала контуры цветника.
Около самого крыльца стояли детские алюминиевые санки. Что-то толкнуло его в бок и голос, откуда-то сверху сказал: «Садись на них. Мы тебя отвезём до цели».
С трудом он разместил свой зад на отполированное кем-то сидение и стоило ему поставить ноги на полозья и оттолкнуться руками от земли, как санки, слегка приподнявшись над поверхностью, поплыли вперед, легко разгоняясь и меняя направление. Никаких рычагов или кнопок управления. Казалось, что его мысль управляет движением, и он знает куда надо ехать. Управлять было легко и необычно.
Серое свинцовое небо висело над головой. На земле появился снег. Толщина покрытия стала расти, и скоро вместо дороги под ним потянулась узкая протоптанная тропа, и высокие сугробы скрыли все от его глаз.
Неожиданно снежных покров закончился, и он оказался на знакомой с детства улице. Кирпичные пятиэтажные дома слева и справа, и блестящие рельсы трамвайных путей по её середине.
Старая цветочная клумба возникла на пути. В центре круга высилось сооружение, напоминающее вазу из древних времен. Из нее тонкой струйкой стекала вода и исчезала среди комьев вскопанной земли.
Все так до боли знакомо.
Ему никто ничего не говорил. Он сам знал куда он должен идти. Санки остановились, и поднявшись с них он пошёл через пустую остановку к длинному одноэтажному, кирпичному зданию с черной крышей и с широким крыльцом под шиферном козырьком.
Он помнил, что сюда - в детскую районную поликлинику его, маленького, часто приводили родители или бабушка.
Внутри, здание делил на две половины коридор, протянувшийся от одного торца помещения до другого. От окна в одном конце до окна в другом. Света этих окон не хватало для нормального освещения. Половицы пружинили под ногами и противно скрипели. Глаза еще не привыкли к темноте. Путешественник наугад толкнул одну из дверей, выходящих в коридор, и оказался в мире отвратительном: низкая закопченная комната; полумрак; в дальнем левом углу кровать, прикрытая чем-то очень грязным. На этом покрывале лежала, свернувшись калачиком, женщина.
В правом углу водопроводная раковина, заваленная пустыми бутылками. Рядом с ней газовая плита с грудой давно не мытых кастрюль.
Посередине комнаты - стол. На его поверхности слой окурков, обгоревших спичек, использованных одноразовых шприцов. Горел огарок свечи. Перед ним, развернувшись к входной двери, сидел костлявый мужчина с худым лицом. Взгляд его полубезумных глаз не мог оторваться от трясущихся рук. Он пытался произвести какое-то действие с ложкой и консервной банкой, но у него ничего не получалось.
Неожиданно прозвучала фраза, непонятно кем сказанная. Она привела Давыдова ужас, и он проснулся.
Сон кончился.
-2-
На другом краю кровати, уткнувшись лицом в подушку, спит его жена. Слабый свет ночника создает таинственный узор на обоях. Тяжелые гардины надежно прикрывают окна. Тихо и слегка мрачновато в их устоявшемся мире, но на душе олигарха полегчало от того, что он проснулся в своём доме, а неприятное видение оказалось сном.
- Что было в той фразе? Из каких слов она состояла? Кто ее произнес? – осталось ощущение угрозы, и он не мог от него избавится. - На какой полке моего мозга застряли слова, и почему я не могу их вспомнить, хотя весь сон стоит перед глазами от начала до конца? В этих словах содержалась угроза лично мне. Моей сущности. Отчего страх заполнил меня?
Вернувшись из сна в реальный мир, он ощущал, как страх выходит из него, и, подобно легкому туману поднимается вверх.
Около пяти утра. Четыре сорок пять. Время крепкого утреннего сна. Отодвинув гардину, хозяин особняка обнаружил, что ночью выпал снег, и Петрович счищает его с дорожек огромной лопатой. От Петровича всегда пахнет кислым алкоголем, и, видимо, от этого топлива он не может сидеть на месте: всегда что-то делает, всегда в движении. Давыдов накинул халат и спустился вниз. На столике перед спортивным залом уже стоял приготовленный для него фужер с соком, и лежали чистые полотенца.