- Неужели прислуга тоже не спит? - мелькнула мысль, но он отогнал её, чтобы она не мешала размышлениям о сне. - Они не мое поле деятельности. Прислугой занимается моя жена. У меня другой контингент.
За рулем машины неизменный водитель. Рядом с ним телохранитель. В зависимости от ситуации и обстоятельств телохранители меняются. Когда все спокойно, они работают по графику. Сегодня в машине - Петр Курносов. Он выше среднего роста. Круглое лицо осыпано опилками веснушек, и всегда готово расцвести улыбкой. Слегка мешковат и кажется неповоротливым. Но в случае необходимости, его кажущаяся мешковатость исчезала, но улыбка всегда сохранялась.
На работу он приехал рано. На этаже и около кабинета было необычно пусто. Обстановка реального мира отодвинула от Вадима Семеновича сон, прикрыла полупрозрачными шторками четкие картинки виденного и породила устойчивую мысль, что сон – это ерунда. Мало ли что может присниться и следует ли на это так остро реагировать. Страх окончательно исчез, и Давыдов принял решение не вспоминать сон и не думать о нем.
На столе не так много документов. Обычный поток ежедневной информации. Он начал разбирать бумаги, попытался сосредоточиться и, вдруг, обнаружил, что ничего в них не видит и не может понять.
- Я не вижу того, что написано. Какое-то наваждение, - и в это мгновение, подобно тому, как выскакивает на гладкую водную поверхность утянутый рыбой поплавок, так из хранилища его памяти выскочила прятавшаяся там фраза: «Это твоя мать! Ты будешь ее сыном!»
И, эта часть сна прояснилась четкой и ясной картинкой.
- Откуда прозвучал голос? Кто пытался внушить мне эту глупость? Почему я должен верить? Как я могу кем-то стать, когда я такой состоявшийся, взрослый и совсем здоровый сижу за рабочим столом. Какая это глупость!
- Но я не могу читать. Никакие другие мысли не возникают в моей голове.
- Я буду сыном этого ничтожества? А что с моей семьей? Что с моим состоянием и не маленьким имуществом? Куда все это от меня? - Пот выступает на лбу. Где-то в глубине его сознания появляется искорка уверенности, что такое на самом деле, может произойти. - Если из этой искорки разгорится пламя, то я сгорю в нем. Моей душе грозит переселение из моего тела, - он потрогал себя за живот, словно хотел убедиться, что это тело его. – В другое тело.
- Если та женщина моя мать, то другое тело ещё в ней. Она беременная мной – другим! Ну полный бред! Переселение душ или реинкарнация происходит после смерти умершего в другое тело для повторного воплощения, - вспоминал Давыдов известные ему факты.
- Я богатый и состоятельный, и успешный должен умереть? – Полная ерунда. Мне этого не хочется!
Еще рано, и люди спят или только просыпаются. Голос в телефонной трубке очень недоволен.
- Кто звонит? – узнав, что это Давыдов, голос все равно не может сразу приобрести оттенки радости и счастья, несмотря на крупные суммы, выплачиваемые его хозяину. – Что случилось? Отчего так рано звонишь?
- Нормальные люди уже проснулись. Спят только те, кто всю ночь играл в карты, - судя по тяжелому кашлю в трубке, ответ попал в точку.
- Скажи, наконец, что произошло?
- Ты врач. Вопрос к тебе. Если я живой, моя душа может переселиться в другое тело?
- Твоя душа? Ты сам во что всю ночь играл?
- Я на работе и абсолютно трезвый. Ты знаешь, что я несколько лет совсем не пью. Вопрос к тебе, как к моему врачу-психологу: «Может ли моя душа одновременно жить в двух телах?»
- В, двух телах? Это значит в твоем и еще в чьем-то? – после непродолжительной паузы Вадима Семеновича попросили немного подождать и положили телефон. Из него доносились шорохи, скрип дверцы, постукивание стеклянной посуды. Наконец голос произнес: – Нет! Твоя душа может жить только в твоем теле. В твоем! Короче, в одном.
Наверное, от рюмки коньяка хозяину голоса полегчало. У Давыдова, наоборот, внутри все сжалось до резкой боли.
- Значит, я должен умереть? А на каком месяце беременности у плода появляется душа?
- У плода беременности? Я же не гинеколог, а психолог! - сказано было с гордостью. Потом он вспомнил, что говорит с ценным клиентом. – Хотя психолог все должен знать… Да… Так отчего ты заговорил о своей смерти? Я ничего не понял.