— Нар! Похоже, что он вернется не через несколько часов, так?
Снага покачал головой.
— Ты не поймешь, что такое умирать здесь, пока тебя не убьют раз или два. Я сказал, что мы приятели, а приятели не убивают своих.
Гримнир пропустил это мимо ушей, насмешливо фыркнув.
Снага посмотрел на голову Сколльвальда и тихо присвистнул от восхищения. Гримнир разинул мертвому каунару рот и проткнул его бледный язык в двух местах. В эти рваные раны он вдел все золотые и серебряные браслеты мертвого ублюдка. Сделав это, он как вырезал слово на лбу Сколльвальда:
FRXR
— Что это значит?
Гримнир издал короткий смешок.
— Аргр[5], то есть. Это может означать многое, но старик Ганг прочтет это, потому что он отправил сына и получил обратно дочь. И еще кое-что напоследок. — Гримнир наклонился и поднял свой бородовидный топор. Он посмотрел на шею Сколльвальда, как лесник на молодое деревце. Ему потребовалось три быстрых удара, чтобы разрубить мышцы и часть сухожилий, и раздробить позвонки; четвертый удар отделил голову от туловища. Гримнир насадил этот ужасный трофей на собственное копье Сколльвальда и вручил Снаге. — Отнеси его туда, где ему место, — сказал Гримнир.
— А если они спросят, кто это сделал?
— Скажи им. — Гримнир поднял тунику мертвого каунара и вытер кровь со своих ладоней и предплечий. — Скажи им, что это сделал Гримнир сын Балегира! Фо! И скажи им, чтобы они искали меня, если у них есть претензии. Они смогут найти меня в Ульфсстадире.
Снага повернул голову и посмотрел на Кётт, которая осталась рядом с мертвым Блартунгой. Высокий вождь скрагов перевел взгляд на отрубленную голову, а затем искоса взглянул на Гримнира. В глазах парня мелькнула злоба.
— Ты хочешь еще больше унизить этого дурака, Сколльвальда? — сказал Снага. — Опусти его в воду, вон там. Ха! То-то будет зрелище, если посмотреть, как этот говнюк будет плескаться в воде без единого лоскутка одежды, в то время как все эти духи воды пытаются откусить от него кусок.
Предложение Снаги было встречено сначала молчанием, а затем взрывом смеха. Гримнир чуть не согнулся пополам; слезы веселья навернулись ему на глаза.
— Клянусь Имиром, парень, — сказал он, хлопая себя по щекам. — Мне нравится твой стиль!
Посмеиваясь про себя, Гримнир стащил обезглавленный труп вниз, к берегу озера. Он оттащил тело за ноги на мелководье, не обращая внимания на камни, которые впивались в спину Сколльвальда. Оно свободно поплыло, черная кровь окрасила воду вокруг обрубка его шеи. Спокойное течение озера подхватило его. Он уже слышал песню сьйоветтиров, круживших вокруг своей жертвы, соблазн плоти и крови оказался слишком велик, чтобы они могли сопротивляться.
— Приятных снов, никудышный негодяй! — Гримнир попрощался с сыном Ганга грубым жестом руки, повернулся и побрел к берегу. Снага стоял под жуткой, насаженной на копье головой Сколльвальда и наблюдал, загадочная улыбка исказила его вымазанное белым лицо. Кётт подошла к нему сбоку, такая же молчаливая, как и ее тезка. Они наблюдали, как Гримнир смывал кровь со своих рук, как вытирал руки о тунику Сколльвальда; они наблюдали, как он натягивал кольчугу и закреплял пояс с оружием на своей тонкой талии так, чтобы топор и длинный сакс были под рукой. И они наблюдали, как он накинул на плечи яркий красный плащ и застегнул его на позолоченную застежку.
— Разделите то, что осталось, или оставьте это воронам, — сказал Гримнир, указывая на то, что они сняли с трупа Сколльвальда: добротную кольчугу, вышитый гамбезон, сапоги, брюки, ремни, все с застежками и фурнитурой из хорошего серебра, кости и тяжелого золота. Он пожал плечами. — Мне все равно. Я иду в Ульфсстадир.
Снага кивнул в сторону Старого Ясеня, огни которого полыхали за облаками словно всепожирающий пожар. Тени, испещренные зеленым и желтым сиянием, оранжевыми и ненавистными оттенками красного, закружились перед ним.
— Нет ни одной дороги или тропинки, которая привела бы тебя туда, — сказал Снага. — Но если ты направишься к Дереву и будешь держаться как можно ближе к гребням и вершинам холмов, то довольно скоро туда доберешься. Честно предупреждаю, приятель: долины и пропасти между ними какие-то странные. У меня мурашки по коже, правда. Думаю, мы не первые и не единственные, кто называет Настронд своим домом.
Гримнир кивнул. Он ткнул большим пальцем в отрубленную голову. «Отнеси эту свинью домой, и увидимся в Ульфсстадире». И с этими словами сын Балегира направился вглубь материка, в направлении окутанного светом титана, Иггдрасиля.
5
В древненорвежском языке прилагательное argr означало «слабый», «трусливый», «женоподобный», но впоследствии это слово стало использоваться и как существительное, обозначающее трусливого негодяя, или мужчину, но не совсем мужчину.