«Да откуда Бадранову быть на войне? Он в Москве ошивается, говорят, его и в Уфе в ресторане видели», – источают они яд.
Были и такие, которые представили Азата уже в качестве погибшего. Он жив, он заботится, чтобы воины из Башкортостана были обеспечены всем необходимым, были сыты, обуты и одеты, если нужно, и в Москву несется, если требуется, жизни своей не жалея, и на передовой линии оказывается.
– Здесь я почувствовал себя нужным, полезным, достиг душевной гармонии. Приехал, устроился, изучил вопросы, с которыми обращаются военнослужащие, постарался понять их, а после этого приступил к решению проблем. Здесь все ясно и понятно: если черное – то это черное, если белое – то белое, взаимоотношения между людьми видны насквозь.
Не скрою, вначале было очень страшно. Первые дни службы на линии фронта стали историей преодоления страха, потому что пришлось встретиться с неизвестностью. Но это мой путь, и на этом пути я добился успеха, это я могу сегодня сказать точно. Многие вещи уже воспринимаю спокойно: есть задачи, которые передо мной поставило командование, их надо выполнять – обдуманно, внимательно, основательно! – Мой собеседник, как всегда, горд, как всегда, деловит и настроен по-философски. Я это потому и пишу, что видел его своими глазами, слышал своими ушами, что он говорил.
Немного отвлекся, отошел в сторону, вернее, ушел вперед. Вместе с Шаманом все в той же неимоверной тряске продолжаем свой путь вперед.
– А семья как восприняла это ваше решение? – спрашиваю у него.
– Супруга вначале не хотела отпускать. «Что ты там потерял, сиди дома», – сказала. Понятное дело, переживала, кому же захочется так легко отпускать мужа на поле боя. Спустя две недели поняла меня, она ведь и сама чиновник. Да к тому же еще и патриот. Знает, что такое хорошо и что такое плохо.
– Работа у вас ответственная, – согласно кивает головой Вадут.
– Да, мы говорим «работа», не говорим «война».
– Говорите «работа», а на передовую-то ходите, в самом пекле бываете? – Мой друг тоже вступает в разговор.
– Бываем, конечно, как же без этого, – живо улыбается командир.
– Много смертей видели, немало и таких, наверное, что в памяти остались? – Мне нужно, чтобы воины рассказали остающийся в памяти душещипательный эпизод. Как приключенческое кино в детстве.
– Бывали, конечно, и такие… Хотя каждый солдат дорог… – Он вздыхает и долго смотрит вперед.
Надеясь, что вспомнит-таки какую-нибудь историю, мы терпеливо едем в ожидании. Некоторое время стоит тишина.
– И близких друзей приходилось терять. Гибель Носорога сильно потрясла. Ахмеров Рамис. Замечательный был джигит. Здоровяк за пятьдесят. Все время улыбающийся, обаятельный, до сих пор стоит перед глазами как живой.
Шестое февраля было последним днем его подписанного на полгода контракта. В этот день он был на позиции. Штурмовую группу повел в бой. Прикрывая своих парней, шел впереди всех. До окопов украинцев оставалось всего семь метров. Смерть его была точно такой, как в кино. Двоих хохлов впереди снял, еще одного – с краю, однако чуть подальше засевший пулеметчик и другой в окопе прицельно начали стрелять в него. Пули прошили ему грудь навылет, только Носорог все не падал, желая защитить своих бойцов. Он встал на колени, пытаясь достать гранату, склонился вниз, и только когда уже его добили, упал. Вот так, своей грудью, спас он своих друзей. Когда начали работать пулеметчики, его боевые товарищи залегли и тем спаслись. Мы еще долго не могли вытащить оттуда его тело.
Потрясающая история. Вот где то самое, Эренбургово: «Мы вынуждены сражаться с людьми, не ведающими страха». Это уже не приключения…
Увидев на обочине дороги подбитый и сгоревший, с раскинутыми по сторонам гусеницами танк, в очередной раз невольно вздрогнули. Его остов покрыли пыль и грязь, видать, давно тут встал намертво. Увидев это чудо-юдо, современные дети наверняка сравнили бы его с каким-нибудь железным жуком-мутантом. Что и говорить, они ведь поколение, выросшее на фильме «Человек-паук».
– Приехать зарабатывать деньги – и умереть… – невольно вырвалось у меня.
Дернул черт за язык, что за невоспитанность и нетактичность, запоздало ругаю себя. Однако Шаман воспринял эти слова спокойно.
– Может, оно и правда, но ты так не говори, – тихо произнес. Проверил свой телефон и продолжил: – Многие берут оружие по зову сердца. Среди них много таких, кто когда-то уже воевал, прошел горячие точки, служил в органах правопорядка и вышел в отставку. Я занимаюсь выплатами. Со многими приходится общаться по этому вопросу, разбираться. С уверенностью могу сказать, что среди контрактников тридцать процентов приехали зарабатывать деньги, а остальные считают службу здесь своей обязанностью, честью и совестью.