– Давай отойдем в сторону и поговорим.
– Ты куда сейчас?
– Заскочу в гостиницу, а потом к Олесе.
– Хочешь, подвезу?
– Хорошо, – согласилась Кася, которая действительно не подумала, как будет добираться до Глушкова.
Уже в машине Игорь спросил:
– Ты на меня за что-то обиделась? Потому что я на тебя в тот вечер накричал? Но я же был не в себе. Ты хоть понимаешь это?!
– Нет, не из-за этого, – честно призналась Кася и решила, что больше уходить от этого разговора не стоит. – В тот вечер я следила за тобой.
– За мной? – недоверчиво переспросил Игорь. – Почему?
– Увидела, как ты направился к дому Стрельцовых, а потом потеряла твой след…
– И подумала, что это я на тебя на озере напал? Спасибо за откровенность… – Он замолчал.
Неловкая тишина повисла в машине. Так, в полном молчании, они добрались до гостиницы. Кася выскочила на пятнадцать минут. Когда она вернулась, Игорь без слов завел мотор и направился к выезду из города.
– Ты обиделся? – наконец, решилась нарушить тишину Кася.
– И да, и нет, в конце концов, кто я тебе? Кирилл бы так не подумал, но ты наверняка с ним не поделилась, я прав?
– Прав, – кивнула она.
Он снова замолчал, а Кася не знала, что сказать в свое оправдание. Только когда они добрались до дома Петуховых, Игорь заговорил:
– Ты просто не знала, да и откуда тебе знать? Я всегда хранил свою тайну, только Юля догадывалась, но тоже молчала…
Кася терпеливо ждала продолжения, понимая, что ненужными вопросами только все испортит.
– Ты, как и многие, наверняка задавала себе вопрос, почему я один? – Он посмотрел на собеседницу, и та только кивнула в ответ. – Я всегда любил и люблю только одну женщину, и теперь я думаю, ты знаешь, о ком идет речь.
– О Юле.
– Поэтому я часто возвращаюсь вновь и вновь к этому дому, где она была счастлива и где я был безмолвным свидетелем ее жизни… Приходя к ним, я словно снова встречаю ее…
Кася только без слов погладила по руке Игоря, он отвернулся. Ему хотелось остаться одному.
На следующее утро Кася сидела перед Юлиным триптихом и размышляла. Она не могла ошибиться. По всем расчетам, она была на верном пути. Оставалось найти, каким образом проникнуть внутрь, да еще желательно при дневном свете. Иначе нужных символов не найти. Брат Паоло выполнил свое обещание. Она должна была выполнить свое. Хотя она и задавала себе вопрос, имеет ли на это право? Что сказала бы Юля? Но, с другой стороны, оставить тайное сокровище здесь – подвергнуть ненужному риску новых людей, и в первую очередь – Олесю. Другой идеи, что делать, у нее не было. В конце концов, уговор был таков: свобода Стрельцовых в обмен на катарскую святыню. Кирилл понял ее без слов и только сказал: «Думаю, ты приняла правильное решение, все равно другого выхода у тебя нет. Вспомни о книге Тота. Я думаю, доминиканцы лучше, чем кто бы то ни было, справятся с этой задачей». Теперь оставалось последнее: выяснить все на месте.
– Олеся, отвлекись на минутку и скажи мне, это Богоявленская церковь на заднем плане картины?
Олеся, игравшая на террасе с Обормотом, обернулась и, проследив за рукой Каси, подтвердила:
– Конечно, Богоявленская церковь, та что в городе, в центре, рядом с Успенским собором.
«По моему единственному желанию», – крутилось в Касиной голове. Разгадка была проста. Вензалинов опирался только на план, совершенно забыв о картинах своей дочери.
– Я там несколько раз была с мамой, – тем временем продолжала болтать Олеся.
– Где была, в церкви?
– Конечно, мама даже говорила, что хочет участвовать в ее реставрации бесплатно.
– Бесплатно?
– Конечно, это ведь часть нашей истории! – пояснила Олеся, устраиваясь напротив Каси, и, протянув руку за мобильником, спросила: – Я могу поиграть?
– Поиграй, только ответь мне на один вопрос.
– Какой?
– Откуда у твоей мамы такая привязанность к этой церкви, ну, помимо того, что это часть истории?
– Ты меня не поняла: это часть нашей истории, истории нашего рода: Ельцовых! – с гордостью произнесла Олеся, выбирая игру.
– Ельцовых! – Все сходилось, теперь она была точно уверена в своей правоте. – Так, значит, Ельцовы участвовали в росписи церкви!
– Не просто участвовали, они ее всю расписали: иконостас, стены – все.
Значит, Федор Ельцов оказался тогда в этой церкви неспроста. Неспроста Юля нарисовала на своих картинах Богоявленскую церковь. «Часть нашей истории», – крутились в голове Каси Олесины слова.
– Храм открыт для посещений?
– Нет, но если хочешь, можем съездить. У дедушки моего друга есть ключи.