— Это моя комната. — Прошептал он с усмешкой и открыл дверь, пропуская меня вперёд.
Я прошла, намеренно потираясь плечом о чёрную рубашку, как кошка. В комнате было темно и тихо, вся мебель повторяла нашу, за исключением отсутствия балдахинов и разбросанных повсюду вещей Евы.
— Где твой сосед?
— На празднике со всеми, его ещё долго не будет. — Макс закрыл дверь и обнял меня сзади, утыкаясь носом в шею и шумно вдыхая. — Ты пахнешь теплом. Мёдом, молоком, дровяной печкой и полевыми цветами.
Заиграла мягкая, как пуховое одеяло, музыка. Я обвела комнату затуманенным взглядом, но не увидела источника звука и, шатаясь, вынырнула из рук Макса. Он перехватил за запястье, развернул лицом и снова прижал к себе. Утыкаясь лбом в его рубашку, я покачивалась в такт музыке и как будто засыпала в темноте. Тело было похоже на лакричную конфету, которая несколько часов пролежала на солнце.
Макс мягко уложил меня на кровать, и я с радостным сердцем подумала, что сейчас провалюсь в сон, когда он начал покрывать шею и плечи влажными поцелуями. Я улыбалась и вяло крутила в пальцах густые черные волосы. Немного жесткие.
Сквозь пьяную полудрёму ощущала, как он нежно снимает с меня форму академии: стягивает сарафан, расстёгивает рубашку. Каждое движение он сопровождал мягкими поглаживаниями и поцелуями.
Не было ни сил, ни желания сопротивляться. Макс был дьявольски красивым, обаятельным и ослепил меня с первой минуты знакомства. Он был моим успокоением, маяком в буре страшных событий, жестоких ритуалов и жёлтых глаз под окнами.
Когда Макс потянулся к белью, на потолке вдруг вспыхнули алые пятна. Я вспомнила увидела глаза и впалые скулы Яги, как будто сквозь сон услышала её предостерегающий голос. Она была убеждена, что кто-то желает мне зла. Странное видение растворилось в потолке, оставляя в груди красный цветок тревоги. Я заёрзала и приподнялась на локтях, борясь с головокружением.
— Что мы делаем? — На губах расползлась полуулыбка. Макс поцеловал меня в косточку на бедре и подтянулся, заглядывая в глаза.
— Кажется, я оберчён.
— О чём ты? — Тихие слова тонули в тёмной комнате.
— Я обещал, что разорву круг проклятий на своей семье и не влюблюсь. — Он на секунду замолк, а с ним и моё сердце замерло в ожидании. — Я проиграл.
Его волосы щекотали мне лоб, я потянулась за поцелуем и окунулась в туманную бездну. Сейчас не хотелось решать проблемы и даже думать о них.
Мне не было больно. Он был мягким и ласковым, но я так напилась, что вообще почти ничего не почувствовала, а временами вообще как будто проваливалась в сон.
Ночь была горячей и тягучей, как карамель на сковороде. Странной, смазанной. Я вспоминала её обрывками полушёпота, каплями пота, влажными губами, запахом сигарет и тяжёлыми веками.
Глава 12. Слишком много вопросов
Ну что же действительно получается?! Ведь бьется, волнуется жизнь сама! А люди вдруг словно порою пятятся От чувства к расчетливости ума.
Эдуард Асадов
Утром я очнулась в своей постели в полном беспамятстве. Совершенно не помня, как в ней оказалась, откинула одеяло, села и тут же пожалела об этом. Голова раскалывалась, живот крутило, а каждую клеточку тела словно били током. Меня трясло и знобило, как при тяжёлом отравлении. Лишь бы не стошнило.
Евы в комнате не оказалось — неудивительно, на круглых настенных часах время уже к обеду.
Перешагнув через скомканную форму на полу, я натянула первое, что вытащила из шкафа, засунула под мышку пушистое полотенце, на автомате схватила косметичку и на ногах-верёвочках побрела в ванную.
В женской уборной, выложенной светлым мрамором, на меня сразу уставилось здоровенное улыбающееся солнце. Полукруглый фонтан с жуткой мордой глядел на каждого, кто входил в помещение — изо рта у солнца текла вода. Поток журчал, звук отражался от стен в тишине. Утром и вечером здесь щебетали стайки ведьм, но в обед было тихо, как в склепе. Направо раскинулась длинная комната с туалетными кабинками, налево — такая же с душевыми. Под потолком парили благоухающие травы. Солнечный свет попадал сюда из разноцветных витражей под потолком, обычно окрашивая стены и пол весёлыми пятнами, но сегодня небо заволокло тучами, вся ванная облачилась в серый.
Я спряталась в просторную душевую кабинку, поставила косметичку на полочку и закрыла матовую стеклянную дверцу. На внутренней стороне бёдер мазками алела засохшая кровь, пальцы отбивали чечётку. Вода с трудом смывала похмельный синдром, и я взмолилась, чтобы у подруги нашлось какое-нибудь зелье. В шкафу у Евы Гроссман чего только не водилось — баночек с разноцветными жидкостями было с пару десятков, но брать без спроса я бы ни за что не отважилась. Вдруг одно из зелий превратит меня в осла или что-нибудь в этом духе?