К моменту соединения Лэнгдон уже пересёк мост и оказался на улице Кржижовницка. "Один-один-два", — раздался голос. "Что у вас случилось?"
"Four Seasons в Праге!" — крикнул Лэнгдон, поворачивая налево и бегом преодолевая тёмный тротуар к отелю. "Эвакуируйте всех! Срочно!"
"Извините, как вас зовут?"
"Роберт Лэнгдон, я из американ..."
Из паркинга прямо перед ним выехало такси. Он сильно ударился о бок машины, и телефон выпал у него в снег. Подхватив его, Лэнгдон продолжил бег, но вызов прервался. Уже неважно — вход в отель был прямо перед ним.
Запыхавшийся, он ворвался в лобби, увидел управляющего и закричал ему: "Всем нужно срочно выйти!"
Полицейских на месте не было, но несколько гостей, наслаждавшихся утренним кофе, удивлённо подняли головы.
"Все в опасности!" — снова крикнул Лэнгдон управляющему. "Выводите людей!"
Тот бросился к нему с испуганным лицом. "Профессор, что случилось?!"
Лэнгдон уже бежал к пожарной сигнализации на стене. Не раздумывая, он разбил стекло и дёрнул рычаг.
Мгновенно зазвучали тревожные звонки.
Лэнгдон выскочил из лобби и помчался по длинному коридору к крылу, где находился их номер. Добравшись до задней части отеля, он проигнорировал лифт, взлетел по лестнице на два пролёта вверх, оказался перед частным холлом, отпер дверь королевского люкса, ворвался внутрь и отчаянно крикнул в темноту:
"Кэтрин! Проснись! Твой сон…!" Он щёлкнул выключателем, осветив всю комнату, и бросился в спальню. Кровать была пуста.Где она?!Он кинулся в ванную. Никого. В отчаянии он обыскал остальную часть люкса.Её здесь нет?!
В этот момент поблизости зазвонил церковный колокол, звучавший скорбно и протяжно.
Звук наполнил Лэнгдона всепоглощающим ужасом. Что-то подсказывало ему, что он не успеет покинуть отель вовремя. Охваченный страхом за свою жизнь и движимый адреналином, он помчался к эркерному окну и посмотрел вниз, на темные воды Влтавы.
Гладкая, черная поверхность реки лежала прямо под ним. Колокол зазвоил громче.
Он попытался собраться с мыслями, но в голове не было никаких мыслей — только всеподавляющий человеческий инстинкт — инстинкт выживания.
Не раздумывая, Лэнгдон распахнул окно и вскарабкался на подоконник. Порыв ледяного ветра и снега, проносящийся мимо, ничуть не умерил его панику.
Строки выбора у тебя нет.
Он шагнул на край подоконника.
Затем, сделав глубокий вдох, Лэнгдон бросился в темноту.
ГЛАВА 5
Роберт Лэнгдон судорожно хватал ртом воздух.
Ледяные воды реки Влтавы вызвали у него шок, граничащий с параличом, и, пытаясь удержаться на поверхности, он чувствовал, как мокрая одежда вот-вот утащит его под воду.
Кэтрин…
Лэнгдон поднял глаза на окно второго этажа, из которого выпрыгнул. Взрыва, которого он опасался… так и не произошло. Отель Four Seasons по-прежнему стоял будто неприступная крепость.
При резком свете аварийного освещения гости уже потоком выходили через боковой выход на террасу, выходящую к причалу, выступающему в реку.
Борясь за то, чтобы остаться на плаву, Лэнгдон вдруг осознал, что течение уносит его прочь; только на причале отеля у него был шанс выбраться из воды до того, как его понесет вниз по течению.
Изо всех сил стараясь не паниковать, он попытался плыть к причалу свободным стилем, но едва мог поднять руки. Промокший свитер обтягивал его, как якорь. Холодная вода уже сковывала его кровообращение, и Лэнгдон почувствовал первые признаки переохлаждения – пронзительную боль в лодыжках и запястьях.
Плыви,Роберт…
Перейдя на неуклюжий брасс, Лэнгдон изо всех сил сопротивлялся течению, пытаясь добраться до причала. Бросив взгляд дальше, он испугался, что его унесет к водопаду неподалеку ниже по течению – хотя понимал, что, скорее всего, потеряет сознание и пойдет ко дну задолго до того, как окажется на краю.
Давай же!
Гребя руками в ледяной воде, Лэнгдон не мог выкинуть из головы образ женщины с черным сияющим ореолом. Головной убор ещё мог быть жуткой случайностью… но копье? И запах смерти?
Не может быть. Это невозможно.
На мгновение Лэнгдону показалось, что он всё ещё спит, запертый в реалистичном кошмаре, как тот, что приснился Кэтрин прошлой ночью. Нет. Пронзительный холод и бешеный стук сердца убедили его, что он бодрствует. Как мог бы подтвердить любой, провалившийся под лед, острое переохлаждение приносит с собой череду состояний – шок, панику, рефлексию и, наконец, смирение.