Послание поняла, мелькнуло у Кэтрин.
Она проскользнула через ворота и пробиралась через лабиринт дворов и тоннелей, пока не вышла на просторную площадь, вымощенную брусчаткой. Оказавшись на открытом пространстве, она непроизвольно подняла взгляд вверх, скользя по фасаду здания таких размеров, что невозможно было поверить, будто оно находилось внутризамковых стен.
Собор Святого Вита.
Всё, что она знала об этом соборе, — что Лэнгдон считал его архитектурным шедевром. Его любимой деталью была стометровая колокольня, где размещался один из крупнейших в Европе колоколов — семнадцатитонный гигант по имени Зигмунд. Его звон был настолько мощным, что колокол звонил только на Рождество и Пасху, опасаясь, что вибрации повредят древнюю башню.
Кэтрин задержалась, рассматривая массивную колокольню, а затем направилась ко входу, стремясь найти знаменитую дверь, которая, по словам только что опрошенного охранника, находилась внутри собора.
Дверь с семью замками. Она всё ещё не понимала, что это такое, но надеялась обнаружить Лэнгдона, уже ждущего её. Подъём на холм занял гораздо больше времени, чем она рассчитывала, а Лэнгдон уехал на такси, так что, возможно, его формальности уже улажены.
Интерьер собора Святого Вита полностью соответствовал ожиданиям Кэтрин — величественный, роскошный, подавляющий — как и любой другой европейский собор, который ей доводилось видеть. Она не могла понять, зачем люди столетиями строили эти святилища всемогущему, благосклонному Богу… в эпоху, когда чума, войны и голод убивали сотни тысяч верующих. Возникал вопрос: был ли их Бог равнодушен к человеческим страданиям… или бессилен их остановить. Но, по- видимому, обещание "вечной жизни" было неодолимой мазью, утоляющей всеобщий страх смерти.
И остается таким до сих пор,— подумала она, углубляясь в церковь в поисках Лэнгдона. Собор святого Вита в этот час был практически пуст, и когда она спросила единственного смотрителя о таинственной двери, он указал вверх по центральному нефу — на арочный проем справа, в самом сердце святилища.
— Часовня Вацлава, — прошептал он.
Пустая часовня оказалась потрясающе красивым помещением с серым мраморным полом и богато расписанными фресками стенами, устремлявшимися вверх на несколько этажей к сводчатому потолку. В центре часовни стоял огромный прямоугольный ярусный саркофаг, украшенный разноцветными камнями и увенчанный шатровым балдахином. Постройка выглядела настолько необычно, что Кэтрин пришлось прочесть табличку, прежде чем она поняла, что перед ней.
Королевская гробница.
Как оказалось, этот саркофаг хранил останки знаменитого "короля", который на самом деле никогда им не был — добросердечного князя, ошибочно увековеченного как монарх в популярной английской рождественской песне. Кэтрин с удовольствием прочла, что место упокоения Доброго короля Вацлава также служило входом к бесценным коронационным регалиям Богемии... хранящимся в сейфе, доступ к которому возможен лишь через знаменитые ворота с семью замками.
Кэтрин поспешила к двери, стоявшей в углу. Это была массивная плита серого металла, перекрещенная диагональными усиливающими полосами, закрепленными заклепками. Получившийся ромбовидный узор был украшен львами и орлами — символами с герба Чехии. Вдоль левой стороны двери располагался ряд затейливых замков. Неудивительно, что Кэтрин насчитала их семь — каждый был окружен бронированной пластиной.
Она оглянулась на пустую часовню и затем, чувствуя себя глупо, попробовала открыть дверь.
Закрыто.
Подождав еще несколько минут без признаков Лэнгдона, она наконец вышла обратно в главный неф, чтобы присесть на ближайшую скамью. Было приятно дать отдых ногам, но тревога за Лэнгдона усиливалась.Что-то пошло не так?
Пытаясь отвлечься, она подняла глаза к главному алтарю — величественной конструкции из золотых ажурных шпилей на фоне витражей. Нельзя было отрицать, что это здание — потрясающее достижение человечества, величественное произведение искусства.
Даже кафедра — шедевр,— подумала она, любуясь искусно вырезанным возвышением на колонне рядом. Доступ на высокую шестигранную кафедру осуществлялся по элегантной винтовой лестнице, а венчал ее балдахин с позолоченными херувимами. Эта священная площадка явно была задумана, чтобы наделять говорящего почти божественным авторитетом.
— Вот ты где! — раздался низкий голос через весь собор.
Она обернулась и увидела Лэнгдона, выходящего из часовни Вацлава и спешащего к ней, все еще закутанного в свою пуховку Patagonia. — Я не увидел тебя