— Не стрелять! Видите, беляки решили угостить нас ухой.
Он хитро подмигнул бойцам и показал на реку.
А в реке фыркали казаки, балагурили насчёт генеральской ухи, собирая в мешки оглушённую рыбу.
К берегу подкатили повозки и походная кухня.
Высыпали казаки рыбу в повозку, попросили у есаула по чарке самогона.
Есаул поглядел на улов и начал бранить казаков, что не поймали они ни одной стерлядки.
Дундич и бойцы заулыбались: придётся белым новый заход делать. Что за генеральская уха без стерлядки?
Есаул приказал «рыбакам» ещё попытать счастья, а остальным велел расстелить брезент, разложить тарелки, ложки, поставить бутылки.
Бросили казаки ещё две гранаты и полезли в речку.
На этот раз попалась им парочка стерлядок.
Побросали они рыбу в повозку, начали одеваться, а отряд Дундича тут как тут.
— Руки вверх! — скомандовал Дундич.
Казаки опешили. Есаул — за кобуру.
Не успел он выдернуть из кобуры револьвер, как Дундич прыгнул на есаула и заломил ему руки за спину. Есаула связали. Он начал кричать, но ему заткнули рот кляпом и бросили в повозку.
Остальным было приказано собрать посуду, мешки с выловленной рыбой, положить всё на повозку и пешком двигаться за мост в лощину.
Пришли в лощину, где разведчики оставили своих лошадей, а Дундич и говорит повару:
— Ты даром время не теряй, заваривай уху-то.
Повар принялся выполнять приказ.
К обеду отряд Дундича возвратился к своим.
Все с аппетитом поели наваристую уху и благодарили Дундича и его бойцов.
Но Дундич сказал, что спасибо надо говорить не ему, а генералу Улагаю, которому ухи захотелось.
Пленных казаков допросили.
И так вышло, что Дундич с бойцами и задание командира корпуса выполнил, и всех бойцов генеральской ухой накормил.
ДУХОВОЙ ОРКЕСТР
В одном бою отряд Дундича разгромил белогвардейский штаб.
При штабе находилась команда музыкантов.
Увидели музыканты, как их начальники — офицеры — удирают, и тоже не стали дожидаться, пока красные порубят их шашками. Вскочили они в сёдла — и в степь.
Думали музыканты, что погоня скоро отстанет. Но нет. Скачут версту, скачут вторую, а красные не прекращают погони. Смотрят — всадник в малиновом френче размахивает саблей, стреляет в воздух из нагана и велит остановиться.
Но музыканты знай скачут. А чтобы легче лошадям было, бросили они свои трубы, барабаны и медные тарелки.
Красные следом едут да подбирают инструменты.
Загнали они музыкантов в лощину и предупредили: если те не остановятся, по ним откроют огонь.
Делать нечего. Капельмейстер взмахнул рукой, и команда остановилась.
Музыканты стали ждать своей участи.
— Ну, что приуныли? — спрашивает их Дундич. — Забирайте свою музыку и не бросайте никогда. Это ваше оружие, как для кавалеристов шашка и карабин. И пусть ваша музыка послужит теперь революции и Красной Армии.
— Не можем мы служить красным, — отказываются музыканты. — Красные попрятались все в Москве, за кремлёвской стеной. Но и оттуда их скоро прогонит генерал Деникин.
Смеётся от души Дундич.
Смеются его бойцы, слушая сказки про красных.
— Попрятались, говорите. А я кто, по-вашему, — спрашивает командир, — красный или белый? А мои бойцы, а весь корпус Будённого?
— Да вы-то красные, — согласился капельмейстер.
— То-то, — сказал, улыбаясь, Дундич. — Это ваши генералы попрятались от Красной Армии. Мы же скоро всех их прогоним, и будет одна власть — рабочих и крестьян.
Спросил Дундич у капельмейстера, что они могут сыграть.
Тот достал из полевой сумки толстую тетрадь, расчерченную нотами.
Много в ней было собрано разных походных маршей, строевых песен, вальсов.
— А «Интернационал» можете? — спросил Дундич.
— Какой такой «Интернационал»? — не понял капельмейстер.
— Гимн пролетариев всего мира. Это самая лучшая песня. Вот послушайте.
Дундич запел глуховатым баритоном:
Песню подхватили бойцы отряда, и капельмейстер, шевеля губами, стал что-то записывать в тетрадь.
Во время пения Дундич заметил, как подтянулись не только его бойцы, но и пленные.