Бронепоезд тяжело вздохнул и остановился. В одном вагоне медленно открылась тяжёлая дверь. На перрон спрыгнул капитан. Он козырнул молодому штабс-капитану и спросил:
— Где красные? Что подняли панику? Что делать моей команде?
Дундич убрал руку от папахи, неторопливо доложил:
— Атака красных отбита. Команде построиться на перроне.
— А что дальше? — нетерпеливо спросил приехавший капитан.
— Не могу знать. Все дальнейшие приказания вы получите от командующего.
— Он здесь? — удивился капитан.
— Так точно. В вокзале.
Капитан подошёл к вагону и крикнул:
— Все на перрон!
С грохотом открылись железные двери. Солдаты выскакивали из вагонов. Строились. Дундич скомандовал:
— Направо! Шагом марш!
Когда капитан вошёл в здание вокзала и увидел Будённого, он понял, в какую ловушку попал. Однако было поздно. Под дулами винтовок и наганов конармейцев команда бронепоезда дружно сложила оружие.
Бронепоезд «Гром победы», подаренный белым генералом лично Дундичу, как шутили будёновцы, долго ещё служил верой и правдой Первой Конной. И у красных он действительно был громом победы.
«УРА МИТЬКЕ!»
Шла весна 1920 года.
Только что красные войска разгромили белогвардейскую армию генерала Деникина, как на молодую Советскую Республику напала панская Польша. Думали белополяки, что Красная Армия очень сильно устала и не сможет защитить свою землю.
По приказу Ленина на Польский фронт была послана Первая Конная армия Будённого.
Частые дожди размыли степные дороги. Красным войскам было очень трудно продвигаться вперёд.
В один из таких дней Семён Михайлович Будённый приказал командиру особого отряда Дундичу отправиться в разведку и из каждого пункта присылать нарочного с донесением.
В отряде было тридцать бойцов. Все смекалистые. Кони быстроногие. Выехал отряд из села, подошёл к лесу.
Дундич говорит двум разведчикам:
— Проверьте, друзья, нет ли в лесу кого?
Он не сказал: «Нет ли белых?»
В ту пору по лесам и степям скрывались не только разбитые белогвардейцы, но и банды «зелёных», и петлюровцев, и «жёлтых», и махновцев.
Скоро разведчики вернулись и доложили, что в лесу тихо, спокойно. Проехали с километр, наткнулись на небольшой хуторок. Проверили — ничего опасного.
Дундич приказал связному скакать к Будённому и доложить, что армия может двигаться вперёд. Другого бойца он оставил в хуторе готовить квартиры.
Вечером отряд разведчиков добрался ещё до одного хуторка. Дундич послал и отсюда бойца с пакетом в штаб армии, а сам решил двигаться дальше.
Выехал красный командир за ворота, а хуторские ребятишки тут как тут. Смотрят с удивлением на его кумачовый бант, на котором сверкает боевой орден. Восхищаются его лошадью, сбруей, саблей в чёрных ножнах с серебряной чеканкой.
Посмотрел Дундич на них — и его усталое, худое лицо просветлело. Очень он любил детей и при случае непременно катал их на своём коне.
Дундич наклонился к одному, хотел было посадить его к себе в седло. Ребята вдруг все разом загалдели:
— Не сажайте его, дядя!
— Почему? — удивился боевой командир.
— Он с махновцами на тачанке ездил, — объяснил ему карапуз в больших чоботах.
— Тогда ты садись! — весело скомандовал Дундич, беря его за протянутую руку.
Счастливый и гордый, уселся впереди него хлопец.
Отъехали они недалеко от двора, Дундич спрашивает:
— Тебя как звать?
— Митькой.
— А давно у вас махновцы были?
— Не… Когда бабку Лукерью хоронили. И сегодня хотели приехать, велели самогон гнать, гусей жарить… Злющие они, страсть! А самый вредный — Петька Чернобровый, с перевязанным глазом. Он меня нагайкой огрел и ещё обещал выпороть.
— Не бойся, не придут они, — сказал Дундич, гладя мальчика по голове. — Прогоним мы их. А теперь, другарь, — домой.
Но мальчик не хотел слезать с коня.
— И я с вами, — умолял он Дундича.
— Нет, нет, — решительно сказал командир. — Слушай мой приказ: «Марш домой!»
И он опустил хлопца на землю.
Было уже совсем темно, когда будёновцы выехали на большой степной шлях. За день лошади устали, да и бойцы утомились.
Ехали осторожно, медленно: мешала липкая дорожная грязь. Никто ни о чём не говорил, не курил.
Неожиданно впереди огоньки засветились: вроде кто-то прикуривает. Только Дундич успел расстегнуть кобуру и достать наган, как совсем рядом услышал голос: