Выбрать главу

Другие западные исследователи не были столь щепетильными в выборе формулировок и предпочитали называть вещи своими именами. В частности, израильские ученые, которых всегда интересовала общественно-политическая ситуация в СССР, складывавшаяся вокруг их соплеменников, прямо утверждали, что те в той или иной мере страдают от политики государственного антисемитизма. Ее возникновение они связывали с последствиями «большого террора» 1936–1938 годов и советско-германским пактом о ненападении 1939 года[6]. Впрочем, опять же из-за того, что эти исследователи не располагали советскими архивными материалами, их выводы о характере антисемитских проявлений в Советском Союзе были лишены полноценного фактического обоснования и потому, греша подчас различными аберрациями, не могут считаться ныне безукоризненными в научном плане. К тому же, основное содержание трудов как израильских ученых, так и их американских коллег еврейского происхождения[7] посвящено исключительно еврейскому аспекту истории СССР, и в них недостаточно глубоко исследуются общие процессы, протекавшие в недрах высшей советской бюрократии, которая, собственно, сформировала и проводила политику государственного антисемитизма. В какой-то мере этот пробел был устранен после появления на Западе в начале 80-х годов книги советского невозвращенца М.С. Восленского «Номенклатура». В ней возникновение официального антисемитизма в СССР вполне резонно увязывалось с террором в конце 30-х годов и приходом к власти после него новой генерации высшего чиновничества, которая в отличие от предыдущей была менее образованной, зато более циничной и, самое главное, в полной мере подвластной воле Сталина[8]. Однако поскольку Восленский также не имел доступа к советским архивам и к тому же особо не интересовался историей решения «еврейского вопроса» в СССР, его книга лишь наметила (хотя и довольно правильно) один из векторов будущего специального исследования.

То же самое можно сказать и о фундаментальных трудах известных американских историков Р. Пайпса и Р. Такера[9]. Причем книги последнего, представлявшие собой обстоятельную биографию Сталина, были особенно важны для данного исследования, поскольку роль этого диктатора в формировании тайного антиеврейского курса внутренней политики Советского Союза являлась ключевой. Интересно, что Такер считает, что главный герой его научных сочинений стал убежденным антисемитом еще задолго до Октябрьской революции, и причиной тому послужило свойственное его характеру «презрительное отношение ко всему небольшому, слабому», коим в его глазах представлялось и тогдашнее российское еврейство[10]. Однако автору ближе точка зрения другого видного американского ученого, Р. Конквеста, который склонен думать, что в дореволюционный период в поведении Сталина обнаруживаются лишь «зачатки антисемитской демагогии». Характеризуя же общее отношение диктатора к еврейской проблеме, Р. Конквест полагает, что в этом смысле тот «был глубже и сложнее Гитлера», и поскольку «его взгляд на человечество был циничным», то практикуемый им «вслед за Гитлером антисемитизм… был скорее политикой, чем догмой»[11]. Аналогичного мнения придерживался и историк А. Авторханов, который в молодости имел возможность непосредственно познавать тайные механизмы власти в СССР и который потом утверждал, что «… сталинский антисемитизм не был зоологическим, как у Гитлера, а прагматическим»[12].

Наряду с этим в западной историографии имеет место и тенденция механистического уподобления подходов Гитлера и Сталина к решению «еврейского вопроса». Представляя собой по сути пропагандистский реликт времен холодной войны, такая позиция тем не менее громко заявила о себе главным образом в последнее десятилетие. Логично предположить поэтому, что «второе дыхание» она получила во многом под воздействием произведений в жанре эмоциональной исторической публицистики, которые в массовом порядке стали издаваться в период кануна падения советского коммунистического режима и первых лет после этого исторического события. С энтузиазмом вскрывая «язвы» «проклятого прошлого», некоторые авторы принялись разоблачать тогда последнее преступление Сталина, известное как «дело кремлевских врачей». В частности, они утверждали, что диктатор намеревался использовать его в качестве повода для осуществления уже в марте 1953 года крупномасштабной депортации советских евреев в Сибирь, устройства публичных казней наиболее выдающихся и авторитетных представителей этой национальности на Красной площади в Москве и тому подобных антисемитских зверств[13]. При этом в погоне за исторической сенсацией и давая волю чувствам, никто из них, за редким исключением[14], не утруждал себя соблюдением научно-исторических методов исследования (если, конечно, они имели представление о таковых). И вот опираясь на подобного рода откровения, не подтвержденные ни единым документально зафиксированным фактом, некоторые западные исследователи уже на «научной основе» стали доказывать, что в конце своей жизни Сталин намеревался пойти по проторенному ранее Гитлером пути «окончательного решения еврейского вопроса». В обоснование столь смелого умозаключения они, компенсируя отсутствие конкретных фактов, прибегли к абстрактным рассуждениям в том роде, что поскольку Сталин был таким же тоталитарным диктатором, как и Гитлер, и так же, как и он, считал своих ближайших соратников неспособными реализовать им задуманное, то значит, уходя с политической сцены, должен был действовать опять же как германский фюрер, то есть форсировать расправу над ненавистными ему евреями[15]. Проще говоря, на основании объединяющего тиранов всех времен и народов общего сходства (почти все они подозревали своих ближайших слуг или в предательстве, или в нерадивости) априори предполагается тождественность их конкретных политических действий. При этом ученые, ставящие во главу угла исследования подобный «компаративистский» метод, совершенно «не замечают» той огромной разницы, которая существовала между нацистским режимом в Германии и советским в России, как, впрочем, ими не принимается в расчет и то немаловажное обстоятельство, что в отличие от Гитлера, который еще в 1919 году объявил во всеуслышание о своем основанном на «рациональном антисемитизме»[16] плане «непременно удалить» (т. е. депортировать. — Авт.) из страны «евреев вообще»[17], Сталин — если верить фактам, а не домыслам — никогда ничего подобного не говорил и не собирался предпринимать.

вернуться

6

См., например: Pinkus B. The Jews of the Soviet Union. The History of the National Minority. — Cambridgeshire: Cambridge University Press, 1988. — P. 138–139. Idem. The Roots of Ideological Anti-Semitism in the Soviet Union under Gorbachev//SHVUT. — 1996. — № 3 (19). P. 58; Gilboa Y.A. The Black Years of the Soviet Jewry, 1939–1953. — Boston, 1971.

вернуться

7

См., например: Gitelman Z.Y. The Jews of Russia and the Soviet Union, 1881— to the Present. — New York, 1988.

вернуться

8

Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза, — М.: МП “Октябрь” — “Советская Россия”, 1991. — С. 412.

вернуться

9

Пайпс P. Россия при большевиках. — М.: РОССПЭН, 1997; Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879–1929. История и личность. — М.: Прогресс, 1991; Его же. Сталин у власти. 1928–1941. История и личность. — М.: Весь мир, 1997.

вернуться

10

Такер Р. Сталин. Путь к власти, 1879–1929. История и личность; М.: Прогресс, 1991. — С. 137.

вернуться

11

Конквест Р. Большой террор // Нева. — 1989. — № 10. — С. 124.

вернуться

12

Авторханов А. Загадка смерти Сталина (Заговор Берия). — М.: Слово, 1992. — С. 44.

вернуться

13

См., например: Шейнис З.С. Провокация века. — М.: изд-во ПИК, 1992. — С. 122–123; Этингер Я.Я. К сорокалетию «дела врачей» // Еврейская газета. — 1993. — № 4 (91), 5 (92); Ваксберг А.И. Нераскрытые тайны. — М.: Новости, 1993. — С. 293–294.

вернуться

14

Известный писатель и публицист А.М. Борщаговский, который на себе познал тяжесть антиеврейских гонений конца 40 — начала 50-х годов и который, работая потом над этой темой, довольно долго и активно занимался сбором соответствующей архивной информации, высказывает сомнение относительно реальности планов Сталина депортировать евреев весной 1953 года [7 Борщаговский А.М. Обвиняется кровь. — М.: Прогресс — Культура, 1994. — С. 35–36.].

вернуться

15

См., например: Люкс Л. Еврейский вопрос в политике Сталина // Вопросы истории. — 1999. — № 7. — С. 56.

вернуться

16

«Рациональным» Гитлер называл государственный антисемитизм, а «эмоциональным» — бытовой.

вернуться

17

Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда, миф, реальность. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — С. 198.