навсегда вкус гордыни.
А. Фейгин, «Одним словом», с. 48
Ехал однажды магнат в роскошной карете, которую везла шестерка
породистых лошадей, купленных в разных странах. Карета завязла в трясине, и
сколько кучер ни стегал лошадей, они не могли сдвинуться с места. Но тут
появился крестьянин на телеге, которую везла пара лошадок, и с легкостью
проехал через самую трясину.
Магнат изумился и спросил крестьянина: «В чем сила твоих лошадей?» И тот
сказал ему: «Ваши лошади хоть и сильны в отдельности, но все они разной
породы, и нет между ними никакой связи. Каждая считает себя породистее другой
и клонит в свою сторону: стегнешь одну, а другая этому только радуется. А у меня
лошадки простые, одной масти — кобыла со своим жеребенком. Чуть пригрозишь
кнутом одной из них, так другая все силы прикладывает, чтобы помочь той, что
рядом».
«Хасидская мудрость»,
составитель В. В. Лавский, с. 246
В одном доме жили два еврея: один из них был ученым, а второй был бедным
работником. Пришло время, и они оба умерли. Позвали ученого в Высший суд
отчитаться в своих поступках. Спрашивают: «Чем ты занимался в своей жизни?»
«Благословен Господь, — ответил он с гордостью, — всю жизнь мою я
служил Б-гу, много учил Тору, молился со вниманием…» — «Но, — перебивает
его обвинитель, — он всегда относился с презрением к своему соседу, бедному
труженику». Принесли весы: на одну чашу весов положили всю ту Тору, которую
он изучил, и все молитвы, а на другую чашу — все те легкие усмешки, которые
появлялись на его устах, когда он встречался со своим соседом, и оказалось, что
эти легкие усмешки перевесили, и он оказался виновным.
Привели на Высший суд бедного труженика и спросили его: «Чем ты
занимался в своей жизни?» — «Всю мою жизнь, — ответил бедняк, — я тяжко
работал, чтобы прокормить свою семью; но не было у меня времени молиться с
народом и Торы я не имел возможности учить». — «Но, — сказал защитник, — он
вздыхал всегда при встрече со своим соседом-ученым, потому что чувствовал
свою неполноценность». Принесли весы и оказалось, что вздохи бедного
работника перевесили, и он оказался правым.
Дов Розен, «Шма, Исраэль», с. 102
Любовь, ограниченная условием, сравнима с «любовью к рыбам». Мы
говорим: «Я люблю рыбу». Но если бы человек действительно любил рыб, он не
ел бы их, а возвращал туда, откуда они были выловлены. В действительности же
человек любит не рыбу, а себя самого. Но потому что рыба вкусна и
удовлетворяет его потребности, ему кажется, что он «любит» рыбу.
И пусть этот пример не вызовет у читателя улыбку, ибо сказанное относится
к многочисленным проявлениям любви среди нас. Обычно мы любим то, что
удовлетворяет наши потребности, доставляет нам удовольствие. Мы любим не
объект как таковой, а то, что мы добываем и получаем от него. Когда
определенный предмет полезен или приятен нам, мы заинтересованы в нем, привязаны к нему и любим его. С исчезновением полезности и приятности
исчезает любовь. Об этом сказано: «Всякая любовь, связанная с условием, кончается с исчезновением условия» ( Авот, 5:16).
Раввин Цви Маркович,
«Путями веры. Книга первая», с. 200
Рассказывали хасиды: два еврея увидели ночью темный силуэт на заборе.
— Ворона, — сказал один.
— Кошка, — возразил другой.
— Бросим в нее камень, — предложил первый.
— Полетит — значит, ворона. Побежит — значит, кошка.
Так и сделали. Полетела.
— Я же говорил — ворона, — подытожил спор
первый.
— Если бы не видел своими глазами, — пробормотал второй, — ни за что не
поверил бы, что кошки умеют летать.
А. Фейгин,«Одним словом», с. 79
Однажды зимой к ребе из Ведислава, отцу пятилетнего Симхи Бунима, пришла целая делегация ученых раввинов. Ребе подал гостям пищу, усадил их за
стол, и когда они начали трапезу, обратился к сыну:
— Симха, пойди-ка подыщи новое толкование законов гостеприимства.
Мальчик встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату. Несколько минут
спустя он вернулся. Гостей изумило его возращение.
— Итак, сынок, ты нашел новое толкование Торы ?
Симха сказал, что да, нашел, и что он с удовольствием поделится им после