— А этот парень не зря получает у вас зарплату.
— Других не держим, — пошутил Исаков.
Такая фраза в устах Президента АН СССР была высшей похвалой.
Надо сразу оговориться, что за ужином в обитой красным бархатом кают-компании тяжелого подводного крейсера 941-го проекта В. Н. Чернавин с С. М. Маневичем отдельных бесед не вели, но Семен понимал, что сам факт приглашения его в общество Командующего флотом и Генерального конструктора Сергея Никитича Ковалева был свидетельством благодарности за выполнение сложной и ответственной работы в процессе приемки в состав ВМФ атомного стратегического ракетоносца. Семен Моисеевич Маневич действительно сделал много. Из числа невозможного. Вообще он человек основательный, даже в мелочах. Как-то во время командировки его в УПВ ВМФ для анализа стрельб на СФ он работал за столом отсутствовавшего начальника торпедного отдела Гранта Миграновича Акопова. А тут начались телефонные звонки. Семен на телефонные звонки решил отвечать и делать соответствующие записи. Вернулось начальство:
— Ну, как порулил, Семен? Кто звонил? Чего просил?
— Было шесть звонков. Четыре из Армении. Все — по поводу результатов вступительных экзаменов в ВУЗы: Сурена — в ЛКИ, Бабкена — в МВТУ…
— Ладно, ладно. А по делу звонки были? — Акопов сменил игривый тон на озабоченный.
— Да, были. Из ЛКИ и МВТУ по поводу задержки финансирования НИР…
— Хорошо, спасибо.
Это было сказано уже совсем сухо.
Когда в октябре 1981-го года Семен получил задание срочно выехать на Север, там уже была почти зима. Ему выдали полагающиеся командировочные и соответствующую экипировку: меховую куртку на три размера больше, меховые рукавицы и шапку, соизмеримую с крышкой верхнего рубочного люка подводной лодки. С большим усилием разместившись в кресле самолета, выполняющего рейс Ленинград-Архангельск, он предался приятным размышлениям о вчерашнем важном событии: наконец-то строительство его гаража было полностью обеспечено кирпичом. И все благодаря Радию Васильевичу Исакову, который позвонил ему и сообщил, что возле его дома у ресторана «Околица» лежит большая груда кирпичей, привезенных для каких-то давних работ, которые выполнены не были. Эти «забытые» кирпичи Семен вместе с Радием Васильевичем и его сыном Сашей загрузил в багажник и перевез. Но командировка отодвинула начало стройки. Семен надеялся быстро справиться с заданием и вернуться к этому важному делу. Но не тут-то было…
События начали разворачиваться, когда до начала Государственных испытаний тяжелого ракетного подводного крейсера стратегического назначения 941-го проекта оставалось около полугода, а торпеды УСЭТ–80 еще не были готовы к совместным проверкам в составе комплекса ТРВ. Противолодочные ракеты успешно «общались» с бортовой аппаратурой подводной лодки через специальный электроразъем ввода данных АЭРВД–100, а торпедисты упорно лепили свой собственный канал связи предстартовой подготовки торпед — УСППТ. За АЭРВД–100 были простота, опыт эксплуатации и серийное производство. За УСППТ… были наука и кто-то еще…
В лаборатории устройств ввода информации и предстартовой подготовки торпед ЦНИИ «Гидроприбор» кипела работа. В отрезке кормовой части торпедного аппарата ПЛ было размещено кормовое отделение торпеды УСЭТ–80 с макетом устройства ввода данных. Устройство напоминало башмак, который после выполнения задачи должен был отстреливаться от торпеды. В рабочем состоянии он был прижат к трубе ТА и воспринимал электромагнитные излучения от задающего устройства. По принципу работы устройство представляло собой трансформатор, состоящий из двух половинок. В лабораторных условиях при комнатной температуре и нормальной относительной влажности, отсутствии электрических помех устройство работало вполне сносно. Сбои, конечно, бывали. Но стоило научному работнику, а еще лучше кандидату наук поплотнее прижать к трубе башмачок или поводить им влево-вправо, вперед-назад, как диалог между цифровым автоматом торпеды и БИУСом ПЛ восстанавливался. Начальник отдела разработки цифрового автомата торпеды Владимир Степанович Кожин особых недовольств не высказывал, и гнев не посещал его лица, похожего на лицо известного киноартиста Жерара Филиппа, особенно, когда он улыбался. Эти работы с переменной эффективностью шли уже несколько лет. За это время первые кандидаты наук стали маститыми учеными, а маститые ученые ушли на пенсию… В общем-то в описываемые времена все или почти все делалось в полном соответствии с плановым заданием по сетевому графику или без графика в сроки по «Вашему указанию». Если для выполнения работ нужен был месяц, то планировали поболее. Потом, при необходимости, брали встречный план, повышенные обязательства или, на худой конец, перевыполняли план на 101 % при некотором видимом его недовыполнении. Но всякая корректировка плана практически исключалась, так как его утверждали на самом высоком уровне.