— Вот это и странно. Вроде примерно пятнадцать было или около того, а теперь получается, вроде и двадцать шесть… Может, память меня подводит… Да не, не сходится. И в то же время это древо на храме! Оно же не может врать…
— Ну да, ну да, — ответил я. — А в двадцать шесть она бы уже, как ни крути, была бы замужней?
Бармен усмехнулся.
— Да уж, конечно, девка с таким происхождением и статусом в старых девах не засидится, даже если бы она была кривая и больная. Должен быть муж, то есть вдовец… Ну, если ошибки нет в древе. Хотя, откуда бы там взяться ошибке, это же не надпись на стене у сортира.
— А спросить у кого-то из властей? — невинно предложил Рэд.
— Да ты что, — аж присел бармен. — Голова, что ли, лишняя у тебя? Кто был любопытным в нашем городе, тот с появлением Цербера стал исчезать, причём иногда такого шибко умного арестовывали прямо среди белого дня, а потом он пропадал. И желания спрашивать теперь уже про пропавшего дураков не было. Народ быстро смекнул, что длинный язык в славном городе Лемез ведёт в могилу через подвалы главной управы городской стражи, логова Цербера. И вы тоже, не вздумайте спрашивать. Кто любопытный, тот долго не живёт.
— А кто вообще ведает древом? Ну, заполнением рисунка, датами там, надписями?
— Известно кто. Великий библиотекарь, глава архива и библиотеки королевства, он же королевский летописец и главный в городе грамотей.
— И что он за человек, этот Великий…?
— Ну, Великим-то его никто не называет, а просто Библиотекарем. Живёт такой у нас в городе, ага. Хлеб жуёт. Старый книжный червь боится Цербера до икоты. Чуть что, сразу же пугается, собственной тени боится. Однако и лишних вопросов на задаёт и когда ему задают, не приветствует. Чуть что, бежит докладывать Церберу… Ну… Так говорят.
Мы с Рэдом переглянулись. Ну понятно. Гражданин Библиотекарь боится Цербера, изменения в древе произошли, и они оба не могли бы их не заметить. А значит, они произошли с их, а вернее Цербера, подачи. И никто не задаёт в этом городе вопросов, и никто не бунтует или пытается оспорить надпись. Всё молчат, воды в рот набрали. Делают вид, что так было всегда. Что принцесса всегда умирала в двадцать шесть.
Картина становилась всё яснее. Это был заговор. Наглый, циничный, разыгрываемый на глазах у всего города, который был парализован страхом.
Я допил свое вино, обдумывая полученную информацию. Новая вводная образовывала важную, но вполне логичную часть, которая располагалась в центре. Все части головоломки медленно вставали на свои места, образуя уродливую, но логичную картину. Оставался последний, ключевой фрагмент.
— Скажи мне, дружище, — я посмотрел прямо в глаза бармену. — Последний вопрос. А наш доблестный начальник тайной стражи, Цербер… он женат?
Бармен громко рассмеялся, но смех его был нервным и резким.
— Цербер? Женат? Да вы смеётесь! У этого вурдалака никогда не было и не будет жены! Да какая женщина по своей воле ляжет в постель с чудовищем? Он живёт один в своём мрачном доме, как паук в центре паутины. У него нет ни семьи, ни друзей, разве что с Иритом они дружат, да и то потому… Этого боятся, потому что палач, того, потому что бастард и их обоих никто не любит. У них вместо любви только страх.
Факт отсутствия жены у делал картину Рерса по прозвищу Цербер логичной и объяснимой. Это было то, что мне нужно было услышать. Я кивнул, положил на стойку ещё одну монету (плату за молчание) и встал.
— Спасибо. Ты нам очень помог… Человек, которого мы сразу же забыли.
Бармен, как настоящий фокусник ловко смахнул монету, кивнул и тут же сделал морду кирпичом.
Мы вышли из таверны и по привычке молча пошли по направлению к реке, подальше от любопытных ушей и глаз. Рэд не задавал вопросов, он ждал, пока я обработаю информацию и выдам готовый результат.
Мы остановились на набережной. Ветер с реки приятно холодил лицо. Я смотрел на мутную воду, а в голове у меня, как в калейдоскопе, складывались факты:
Король Коннэбль — тиран, который пришёл к власти, убив собственную сестру.Начальник его тайной стражи, Цербер — реальная власть в городе, контролирующий всех и вся.Некоторое время назад Цербер поменял официальную историю, «продлевая» жизнь убитой принцессы на десять лет.На генеалогическом древе появляется заготовка для имени мужа этой «повзрослевшей» покойницы.Сам Цербер официально холост и одинок.Я повернулся к Рэду. Он терпеливо ждал, скрестив руки на могучей груди.
— Ну, мой друг, граф Рэд…
— Я не граф.
— Так вот. Я думаю, ты тоже догадываешься, но давай я соберу всё в логичную картину. Всё в основе своей просто, — начал я, раскладывая ему всё по полочкам.