– Тупость этого вопроса я запишу на счет твоего похмелья, – сказал Артем и открыл скрипучую дверь.
Парень тут же почувствовал запах. Не просто неприятный, а такой, против которого восстает все человеческое нутро. Так пахнет смерть.
– Можно я тебе поверю на слово? – С похмельем шутки плохи, а он ни разу еще не приезжал на место преступления с таким сильным.
– Знаешь, я вообще ни с кем, кроме тебя, здесь не общался, – сказал Артем закрывая дверь и направляясь в сторону машины.
– И что?
– Я не знаю о твоих прошлых делах и не знаю, кто ты: по-настоящему хороший спец или просто умеешь производить впечатление. Пока ты не выглядишь крутым. Все, что я вижу, это парня, который с похмелья не смог взглянуть на тело.
Марат снял очки и посмотрел ему прямо в глаза. А вот и минусы общения с людьми, которые о нем ничего не знают: твои косяки тебе прощать не будут.
– Поехали в отделение, – только и сказал Марат, когда Артем с достоинством выдержал его взгляд. Похмелье было настолько сильным, что заставить себя войти в этот дом парень не смог, даже чтобы доказать свою «крутость» напарнику.
***
Сегодняшний день обещал быть напряженным. Нужно было поговорить с родственниками, проконтролировать, чтобы отчеты всеми, кто присутствовал на месте преступления, были сданы вовремя, выслушать монолог Босса и уверить его, что убийств больше не будет… В общем, у Марата не было времени на душевные терзания относительно того, что он вчера дал слабину.
Сейчас он сидел в допросной и смотрел на плачущую женщину лет пятидесяти. Это и было настоящее горе – мать, потерявшая сына.
– А его вещи? Мне их вернут? – спросила женщина, вытирая слезы.
– Пока идет расследование, ничего не могу обещать, но думаю, ценности без проблем отдадут уже завтра.
– Не надо всех этих побрякушек, отдайте только два доллара.
– Что, простите? – Так, похоже, придется звать психолога.
– У него была двухдолларовая бумажка, которую ему подарил отец. Он умер… А купюра стала чем-то вроде талисмана… – женщина не смогла договорить и только всхлипнула.
– Конечно, вы получите купюру назад, – пообещал Марат.
Но купюры не оказалось среди вещей, найденных на месте преступления.
– Скажите, а вы уверены, что у вашего сына была эта купюра? – спросил Марат у матери убитого уже по телефону.
– Мой сын с ней не расставался, она у него в бумажнике.
Марат лично проверил, но там лежали только деньги крупного достоинства. А что если?..
– Списки вещей всех жертв и номера телефонов их подружек, матерей, друзей. На все даю десять минут, – приказал Марат своей группе, а сам отправился искать Артема.
«Провода, как будто держат больного на постели».
«Маленькому ребенку кажется, что много»…
Вот же он, мотив, дальше – дело техники.
Только бы подтвердилось.
***
Когда у тебя много денег, ты в лучшем случае знаешь, сколько примерно налички лежит у тебя в кошельке, но точную сумму не назовешь даже под дулом пистолета. Оба отдела были настолько близорукими, чтобы не заметить очевидного – нельзя исключать ограбление только потому, что у жертвы осталось достаточно наличности. А они исключили.
– Что ты придумал? – спросил Артем.
– Месть. Ребенку кажется, что проводов много. А что, если ребенок вырос и мстит очень целенаправленно? Людям, которые могли помочь его близкому человеку и не помогли?
– Понял. Так, я остаюсь в участке, а ты езжай домой.
– Я тоже хочу остаться, – капризно сказал Марат, но чувствовал, что еще чуть-чуть – и он просто упадет в обморок.
– Домой. И возьми такси, на тебя смотреть страшно, – посоветовал Артем и, пожав руку Марату на прощание, ушел.
***
Олег готовил на кухне, когда зашел Марат.
– Ты чего так рано? – удивился парень. Часы показывали только шесть вечера.
– Голова болит. И еще – я хочу есть, что у тебя там? – Марат с интересом заглянул в кастрюлю.
– Мясо. Будет готово через минут десять, иди руки мой.
Отлично, Олег не станет ему напоминать о вчерашнем, а значит, есть вероятность, что он просто забудет. Хотя бы на время.
Их милый семейный ужин правда был приятным, пока Олег не сказал:
– Нам нужно поговорить.
– Давай поговорим. Что обсудим?
– Скажи, а если бы Игнат?..
– Можешь не договаривать, ситуация такая, какая она есть. Пойми и прости, – безразлично ответил Марат.
– Зачем ты все усложняешь? Ты же хотел вчера, не отрицай, – Олег встал и подошел к Марату, положив руку ему на плечо.
– Я взрослый человек, который должен принимать решения, а ты подросток. – Марат старательно игнорировал руку у себя на плече, но сейчас казалось, что там сосредоточились все нервные окончания его тела.
– Марат, я в тебя влюблен больше года. Я замечаю каждое изменение в тебе, и знаю, что ты хочешь продолжения вчерашнего не меньше, чем я, просто признай это, – снова этот голос с ноткой отчаянья. Одно дело добиваться расположения человека, а другое дело знать, что он уже твой, но препятствие на пути стоит практически нерушимое. Его нельзя уничтожить, но можно попросить проигнорировать, забыть о нем.
Олег убрал руку и сел на колени к Марату, который просто внимательно смотрел на лицо парня и ничего не говорил.
– Я, – Олег обнял Марата и поцеловал его в скулу, – тебя, – поцелуй в лоб, – люблю, – поцелуй в губы.
Едва ощущаемое касание, но Марат перехватывает инициативу, как сделал это вчера. Только сегодня мысли были очень ясными. Сегодня впервые он увидел перед собой Олега, а не брата любимого человека, который на него был похож.
Теперь Игнат ему напоминал Олега, а не наоборот, и это открытие было страшнее всего, что могло случиться, но найти в себе силы оттолкнуть парня Марат не мог.
На этот раз Олег даже не пытался свести их поцелуй к сексу, он просто наслаждался объятиями, теплом Марата, его нежными поглаживаниями по спине. На этот раз торопиться не было ни сил, ни желания.
– Пошли спать? – прошептал Олег.
Марат кивнул. Они снова заснули вместе на кровати Олега, но на этот раз Марат был тем человеком, кому это было нужнее.
========== Даже солнце и луна однажды встретятся ==========
Было глупо ожидать, что их с Игнатом мир не будут беспокоить внешние вторжения. Не сегодня-завтра должно было произойти что-то, что напомнило бы им – они не пара. Но ничего не происходило.
Два месяца спокойствия, почти идиллии. По негласному договору все дела и свою работу каждый из них оставлял снаружи квартиры, внутри существовали только они. Как семья.
В конце апреля Игнат пришел домой после полуночи и сразу же направился в ванную.
– Ты чего? – спросил Марат сквозь закрытую дверь.
– Принеси вискарь из бара и не спрашивай пока ни о чем.
Ага, так Марат и не стал спрашивать. Дверь приоткрылась ровно на столько, чтобы можно было протянуть руку за бутылкой, но почти военная выправка, которой обладал действующий следователь отдела убийств, это вам не шутки.
Белая рубашка Игната, вся в крови, валялась на полу. На предплечье «красовалось» пулевое ранение. Скорее всего, кость не задета, ибо каким бы сильным ни был человек, вот так просто стоять в ванной с намерением самостоятельно вытащить пулю невозможно. Впрочем, это требует усилий, даже если задеты только мягкие ткани.
– Дай мне бутылку и уйди, ладно? – Игнат почему-то выглядел виноватым.
– А больше ничего не хочешь? Садись, – приказал Марат, и парень присел на край ванны, позволяя обработать рану.
Марат взял себя в руки и, достав аптечку, принялся за дело. Он был подготовлен к подобному и сам стрелял в людей, правда, никогда не убивал, хотя последнее – это лишь вопрос времени. Сейчас же перед ним был дорогой ему человек, и каждый раз, когда Игнат, чтобы не стонать, порывисто вдыхал воздух сквозь зубы, было невероятно сложно подавить в себе порыв позвонить в больницу и попросить помощи.