Все остальные уже успели насмотреться, и Лейтенант отправил Ильмо с разведчиками к этим строениям по внутренней дороге.
— Ах ты чёрт! Вот же грёбанная скотина!
Не имею понятия, кто это выкрикнул, но он определённо был прав.
Воспользовались возможностью, когда рядом никого не было, наши животные поспешили сбежать из места, куда им совсем не хотелось идти.
Частично успешная облава задержала нас на полутора суток, которые должны были быть потрачены на марш. Лейтенант писал кипятком, потому что каждую минуту часть отряда находилась на открытом пространстве, подвергаясь опасности.
Судьба была к нам добра, и избавила от болезненного урока.
Когда облава закончилась, я даже засомневался, не утратила ли Госпожа и её Взятые к нам интерес.
Часть вьючных животных мы не нашли.
Лейтенант созвал всю генеральную ассамблею. Стоя на вершине вала, он толкнул речь от всего сердца, не оставив сомнений даже в самой тупой башке, что больше не потерпит разгильдяйства и пофигизма. Всё в прошлом, никакой терпимости. А любой, кому это не нравится, может сдать оружие и херачить обратно в Трубу к Госпоже.
Никто не решил воспользоваться удачным моментом.
Конкретно я был уверен, что такие будут.
Никто потом не сможет сослаться на незнание. Голос Лейтенанта был громким, чётким, и его мнение поддерживало большинство, включая даже тех, кто присоединился к нам после отступления из Можжевельника.
Пока отлов скота ещё шёл, я, вернув свою кобылу, поскольку ей одной было лень тащить за собой мою санитарную повозку, перелез через вал, чтобы поразведать что-как. На беду собственного зада я всегда был слишком любопытен. Компанию мне составил, как обычно, Масло, и Ведьмак с Гоблином.
— Я настоятельно советую оставаться на дороге, — предупредил Гоблин. — Не срезайте. Тут повсюду какая-то чертовщина. — Он взмахнул рукой в сторону предполагаемого кладбища.
Я был склонён прислушаться.
Говоря про чертовщину Гоблин был прав.
Для меня самым тревожным было великолепное состояние этого места. Если это кладбище, оно было ухожено лучше, чем всё, что я видел, но Ильмо с его разведчиками не нашли ни следа присутствия смотрителя или уборщиков. Никаких следов, что кто-то побывал здесь за несколько десятилетий. У меня даже возникло ощущение, что внутри вала царило постоянное лето.
Всё вокруг кричало и вопило: "Твою мать, мы снова вляпались в серьёзную и древнюю магическую жопу!" Чаща была битком набита кучами жуткого дерьма из древних времён.
Гоблин продолжал болтать сам с собой, ведя, как он утверждает, умную беседу. Я пропустил мимо ушей большую часть того, что он сказал, но уловил достаточно, чтобы понять суть: он пытается убедить себя, что мы только что не пересекли границу страны фей, потому что это было бы слишком здорово, чтобы быть правдой. Тогда все его мечты разом бы осуществились.
Мы старательно шли окольным путём, что показывает, насколько сильна аура этого места. Поскольку я довольно ленивая задница, то в другое время, конечно же, пошёл напрямик, лишь бы не делать несколько сотен лишних шагов.
Ильмо со своими бандитами разбили лагерь прямо в портике комплекса:
— Там нет ничего интересного. Он совершенно пустой, но огромный. Если тебе нравится эхо, ты просто охренеешь от восторга.
Я пригляделся — сооружение было построено из идеально обработанного первоклассного известняка, с колоннами из белого мрамора и частично облицовано такими же плитами по внешней стороне. Все прекрасно сохранилось.
Кто-то серьёзно вложился.
— Я думаю, это мемориал павшим героям, созданный каким-то перцем с охрененной магической силой, чтобы гарантировать, что здесь все застынет как есть в момент завершения и навеки останется идеальным.
Это была удивительно длинная речь со стороны Ильмо. Он, как известно, не мыслит на отвлечённые темы, но здесь его слова были как нельзя кстати.
Мне нечего было добавить. Я был рассеян, так как чувствовал, что это место что-то делает со мной или пытается сделать. Но не мог понять, что именно.
— Если не сосредотачиваться, то вдруг начинаешь вспоминать то, чего с тобой никогда не было, — продолжил Ильмо. — Особенно, когда спишь. Прошлая ночь была отрыв башки. Сны очень реалистичные. Обычно я их не запоминаю, даже те, где ты резвишься с Госпожой… которая, должен сказать — Вау! Бум–чика–бум, гав–гав!
Я прервал поток его словесного поноса, подставив подножку: