Кровь.
Моя!
Я удивленно уставилась на нее, настолько захваченная зрелищем, что не заметила даже, как он проделал ту же операцию с другой моей рукой.
— Зачем? — только и спросила я, чувствуя, как к горько-сладкому аромату миндаля примешивается запах чего-то соленого и очень красного.
Кирилл смотрел на меня все так же ласково, но он ничего не говорил. Вскрыв мои вены, он как был, в одежде, забрался в ванную. Как я поняла потом, чтоб поддерживать мою голову над водой. Мне нужно было умереть от потери крови, а не от того, что захлебнусь.
Кровь вытекала очень быстро, и вскоре мое сознание отключилось. В себя я не приходила очень долго. Кажется, столетями спала и видела кошмары, конца которым не было. Я кричала, испытывала физическую боль, но проснуться не могла. В конце концов, чувство страха притупилось, оставив только саднящее чувство обреченности, когда ты понимаешь, что реальность ужасна, но свыкаешься с ней, и даже плакать в знак протеста уже нет сил, потому что весь протест в тебе изжит постоянной болью, избежать которой не можешь и уже не умеешь.
Именно тогда, когда я перестала сопротивляться окружающему меня ужасу, откуда-то издали донеслись звуки уже успевшего стать знакомым голоса.
— Бедняжка, совсем измучилась. Потерпи еще немного. Скоро ты станешь еще лучше, чем была. И страшно больше не будет.
Его рука гладила меня по волосам и по взмокшему лбу. Она была все такой же прохладной, но на сей раз его прикосновения не казались чуждыми. Словно во всем мире он остался единственным, на кого я смогла бы рассчитывать.
Мне хватило сил открыть глаза. Правда, сказать ничего не получилось. Словно все слова вдруг оказались совершенно забытыми. Получилось только простонать.
— Узнаешь меня? — спросил Кирилл, склонившийся над моим изголовьем.
Я кивнула, соврав. Сейчас ни за что не смогла бы вспомнить, кто он. Я знала только то, что мы знакомы, и что он вывел меня из этого ада. Не знаю как, но вывел.
Кирилл улыбнулся.
— Хочешь встать?
Я снова кивнула. Его руки обхватили меня, вытаскивая из-под одеяла. Однако, встать на собственные ноги не получилось. Он держал меня на руках, позволяя оглядеться вокруг. Совершенно незнакомая комната, какие-то странные вещи, предназначение которых было мною забыто. Странная поверхность отражала Кирилла, повторяя каждое его движение. Я с любопытством уставилась на странное бледное создание с горящими глазами, страшно исхудавшее, которое таращилось на меня оттуда.
— Ах, женщины, — рассмеялся он. — В первую очередь все равно смотрятся в зеркало.
Я протянула к зеркалу руку. Да, точно, оно называется именно так. И в нем видны все находящиеся в комнате предметы. Я тоже должна быть видна. Значит, эта смертельно больная — я? Но как?..
— Удивлена? — прошептал Кирилл, прижимаясь щекой к моему лбу. — Не волнуйся. Ты ненадолго останешься такой. Теперь уже совсем ненадолго…
Отойдя от зеркала, он посадил меня на диван.
— Ну, что, малыш? — спросил он своим неизменно нежным голосом. — Продолжим?
Я понятия не имела, о чем он говорит, но кивнула в третий раз. А когда он подал мне свое запястье, то впила в него свои клыки так, словно ничего более естественного в моей жизни не происходило никогда.
Волна кошмаров снова накатила на меня. Но на сей раз было не так страшно. Я знала, что они нереальны. А когда они схлынули, то в первую очередь я подняла руки, глядя на те места, где должны были остаться шрамы от порезов, ведь Кирилл вскрыл мне вены — теперь я отчетливо это вспомнила. Его кровь, попав в мои артерии, словно помогла очиститься так долго бредившему разуму, возвращая мне ощущение реальности.
Но ведь смерть моя так и не наступила. Зачем же тогда он сделал это?
Шрамов на руках не было. Даже следов не осталось. Но ведь не могло же все это просто мне привидеться! Из всего виденного мною за эти столетия кошмаров это воспоминание было единственным отчетливым. Что же произошло, в конце концов?!
— К ней возвращается память, — услышала я незнакомый голос. — Она пытается понять, что с ней случилось.
Резко сев — настолько резко, что должна была бы закружиться голова — я посмотрела на диван, откуда меня, очевидно, снова перенесли на постель. Там сидел Кирилл, мой Кирилл, прекрасный, как никогда раньше. Чуть бледнее, чем обычно, и немного исхудавший. У него были такие тонкие черты лица, которые бывают только у аристократов, рожденных в семьях кузенов. Там, где поколениями все делалось, чтобы сделать доминирующими одни черты и полностью искоренить другие. Он был настолько совершенен, насколько могло быть совершенным человеческое существо. Вряд ли когда-нибудь у него будут дети. Дети должны превосходить родителей, а его превзойти было невозможно. Странно, что я раньше этого не замечала. И странно, что замечала так много окружавших его мужчин, они ведь должны были бы меркнуть на его фоне. Как сейчас меркнул сидевший с ним рядом блондин. Тоже красивый, но не такой утонченный, именно он и говорил о том, что ко мне возвращалась память.
— Что случилось? — пробормотала я.
Воспоминания действительно нахлынули на меня, хотя пока это были лишь разрозненные обрывки моей бывшей реальности. Я вспоминала слова, вспоминала назначение отдельных предметов, но события оставались все так же покрыты темной пеленой. Единственное, что вспоминалось отчетливо, так это мое тело в ванной, где теплая вода смешивалась с кровью, а потом отражение в зеркале, которое несомненно было моим и все же не могло принадлежать мне по какой-то до сих пор не ясной мне причине.
Вспомнив о нем, я поднялась с постели, все еще чувствуя слабость в ногах. Кирилл подался вперед, будучи готовым поддержать меня в случае падения. Но этого не потребовалось. Довольно неуверенно, но у меня все же получилось сделать несколько шагов. Оперевшись о спинку кресла, я уставилась на все такое же бледное и измученное существо, которое видела там в прошлый раз. Только на сей раз болезненная худоба исчезла. Теперь это был человек, который просто долго болел. Под глазами лежали круги, губы были едва ли розовее кожи лица, но все же я явно шла на поправку. А еще… Еще что-то во мне изменилось. Поначалу перемена казалась слишком неуловимой, но вскоре в памяти моей яркой вспышкой пробежала сцена.
Кирилл подходит ко мне и приподнимает мои волосы. Мои волосы! Они ведь были значительно короче, едва ли достигая плечей. Сейчас же они мягкими темными волнами струились едва ли не до пола.
— Что происходит? — вновь тихо спросила я, терзаемая какой-то внутренней жаждой истины. — Что со мной? Я больна?
— Была больна, — ответил мне Кирилл, приближаясь и обнимая меня за талию.
Как раз вовремя, потому что ноги больше не держали меня.
— Так долго? — спросила я, жадно ловя его взгляд. — Когда у меня успели вырасти волосы?
— Нет, недолго, — его пальцы пробежали по моим локонам, на удивление гладким и блестящим, если учесть, сколько времени я провела в постели, совершенно больная. — Просто теперь они станут расти быстрее. Гораздо быстрее, чем раньше.
— Почему? — вопрос звучал неимоверно глупо, но я не могла его не задать.
Кирилл ухмыльнулся. Улыбка его не была доброй, но почему-то теперь я знала, что все зло, которое было в нем, ничем не грозит лично мне.
— Потому что все в тебе обновляется, когда ты получаешь то, что хочешь, — и он поднял свою руку, поднося ее к моим губам. — А хочешь ты этого…
И, забыв обо всем от одного его намека, я вся раскрылась навстречу тому, что он назвал моим желанием, но что на самом деле теперь было моей глубинной потребностью. Я пила его кровь.
Вот так-то и произошло мое перерождение в вампира.
Чуть позже, когда сознание мое окончательно прояснилось, Кирилл долгие часы потратил на объяснение всех произошедших со мной метаморфоз.