Уже подъезжая к месту дислокации, они увидели высокий столб черного дыма. Когда же они прибыли на место, все уже было кончено. Ворота блокпоста вынесены ударом какой-то бронетехники. Повсюду валялись трупы: как со стороны нападавших, так и обороняющихся. Головы бойцов Охотника были насажены на колья вбитые в центре небольшой утоптанной площадки.
— Твари, — сплюнул Петрович, заместитель Охотника. — Батя, что будем делать? Догоним их?
— Нет, их очень много, нам с ними не справиться. Забираем наших и уходим. Я предупреждал местных, что тут очень мало сил, но они же не слушают! А с этими мы рассчитаемся. Но позже! Тут без французов точно не обошлось. И кто-то в местном штабе сливает мятежникам информацию.
Погрузив растерзанные тела своих бойцов на броню, отряд отправился на место дислокации. Но их уже ждали. Не успели они отъехать и километра от сгоревшего блок-поста, как под одним из колес БТР-а взорвалась мина, которую успели заложить мятежники. После чего из кустов застрочили автоматы. Они попали в засаду.
Охотника и Петровича взрывной волной сдуло с брони на обочину дороги. Повреженный БТР, не останавливаясь, продолжил свой путь и вскоре скрылся из виду.
Охотник с Петровичем затаились в кустах. На дорогу вышли чернокожие мятежники. Командовал ими европеец. Он прокричал им что-то на французском, и они, не заметив упавших с брони бойцов, скрылись снова в джунглях.
— Что это было? — спросил Охотника Петрович.
— Эти идиоты, наверное, заложили вместо противотанковой мины противопехотную, вот БТР и проскочил, — ответил командир, и обернулся на стон подчиненного. Тот сидел на земле с неестественно вывернутой и, скорее всего, сломанной ногой.
— Все, командир, отбегался я. Вместе нам не уйти. Ты иди, а я останусь и прикрою тебя! — обреченно произнес Петрович, который прекрасно знал все реалии войны.
— Потерять пять своих бойцов за один день, это перебор! — отрезал Охотник. — Пойдем вместе. Тут километров сорок до Базы. Бармалеи нас не заметили, так что шанс у нас есть. Только нужно сначала твою ногу привести в порядок. Он вколол товарищу обезболивающее из аптечки. Потом срезал ветку, очистил ее от древесной коры и сунул в рот раненому. Тот зажал ее зубами, мыча от боли, пока командир накладывал на ногу импровизированную шину.
Закончив иммобилизацию сломанной конечности, он сделал некое подобие костыля для Петровича. Помог ему подняться, перебросил его руку через свою шею и они начали движение к Базе.
— Так мы и шли почти три дня, — закончил свой рассказ Охотник, — потом Петровича списали. В ране началось нагноение, чуть ли не гангрена, но эскулапам удалось его ногу спасти. Вышел он на пенсию и поселился тут, в соседней области. Постоянно звал меня к себе погостить, а я так и не собрался. Когда его провожали, он мне шепнул, мол, в долгу передо мной, так как не забыл, что я его не бросил и вытащил. Вот теперь пора должок и получить.
— А почему вас не подобрали Ваши товарищи? Почему они не остановились и уехали? — удивился юноша.
— Они правильно сделали! Если бы они остановились, чего и добивались мятежники, то погибли бы все! Таков закон войны. Жертвуют частью, чтобы спасти большинство! — пояснил подполковник. — Кроме того, они не знали, что нас сбросило с брони.
— Понятно. А он согласится вернуть этот долг мне? — засомневался Анатолий.
— Если не скурвился и не обленился, то не должен, — ответил подполковник, — но думаю, все будет нормально! Давай маме звонить будем!
И он стал набирать номер мамы Анатолия.
— Мамуля? Это я!
— Сынок, я скоро буду дома! Как там Беатриче?
— Беатриче вернулась к родителям.
— Вот это очень хорошо! Она еще девушка, а это не очень прилично, что она не будучи твоей женой, ночует у нас. Сплетен потом не оберешься. А ей нужно думать о своей репутации.
— Я это понимаю. И согласен с тобой. Мама, слушай и не волнуйся. Я на неделю уеду.
— Как? Куда? Зачем? — заволновалась женщина.
— По делам. Я получил заказ на тестирование одного поместья. Это в соседней области. Не переживай, они хорошо заплатят.