16. Через какое‑то время нам стали давать овертаймы и, после основного времени в холодильнике, я стал ходить в коптильню. Это был тот же dispatch (отправка готовой продукции), только пачки с рыбой весили 150 грамм, и их надо было паковать в коробки по 10 штук. Причем за те же 6,55 фунтов в час. Там тоже был холодильник, но работа в нем была не бей лежачего. Там было особенно хорошо по выходным, когда в субботу идет полторы а в воскресенье даже две ставки в час. Меня туда позвал литовец, который работал там уже 7 лет и выполнял всю работу супервайзера, который обычно отмечался утром, и уезжал на весь день по своим делам. За то, что он фактически выполнял вместо супервайзера все его обязанности, литовец мог находиться на заводе сколько хотел. Поэтому у него всегда была хорошая зарплата. Там я впервые увидел Кевина. Это была такая местная достопримечательность. Он был немного не в себе. Видимо от рождения. Там вообще очень много больных людей. Видимо это проблемы с ДНК. Говорили, что сказывается то, что много лет у них были браки между родственниками. Отцы спали с дочерьми, братья с сестрами. А в результате процесса, рожали детей. Реально, даже сейчас, там можно увидеть людей похожих на сказочных лесных гномов. Маленьких ростом, с огромными носами, близко посаженными маленькими глазками и маленькими, свернутыми в трубочку ушами. Огромное количество людей в инвалидных колясках, издающих какие‑то животные звуки. Больные дети. Это какой‑то генетический сдвиг. И я не раз слышал, что королевство пустило поток эмигрантов в страну, чтобы разбавить кровь. У Кевина, судя по всему, была не самая тяжелая стадия. Он пошел работать в 15 лет, получил права на forklift (погрузчик) и автомобиль. К 21 году он уже пять лет отработал на рыбных заводах, у него был красный тюнингованый Форд Фокус с двумя белыми полосами по кузову, и его любимое развлечение было подбирать на дороге школьниц. Его ловили и судили за секс с несовершеннолетними девочками не один раз, но каждый раз отпускали. Потому что он был больной. Он выходил из зала суда, и продолжал заниматься своим любимым делом. И все только ждали следующего раза. Я с трудом выдерживал его звериный взгляд. Он все время нес какую‑то ерунду, хотя, честно говоря, иногда создавалось впечатление что он совсем не дурак. А просто им прикидывается. Однажды литовец спросил меня:
— Хочешь поржать? — Кевин иди сюда. — Он взял 150 граммовую пачку с копчёным лососем, показал ему, и сказал:
— Кевин, здесь 150 грамм рыбы. Сколько рыбы в трёх таких пачках? – Тот задумался, и через некоторое время ответил:
- 350 грамм. – Мы сдержали улыбки, а литовец продложал:
— А сколько рыбы в десяти таких пачках?
— Примерно килограмм. – прозвучал уверенный ответ.
— А сколько будет умножить 3 на 7?
– 35!!!
17. Однажды в коптильне мне сказали, что мы будем паковать рыбу для акции в торговой сети. Здесь очень часто проходили акции «плати за одну – бери две». В цеху отправки стоял паллет с картонными коробками, покрытыми снегом. Обычно, пакетики с рыбой вылетали из окошка коптильного цеха, но сегодня, они лежали в картонных коробках на паллете. Несколько рабочих, доставали из коробок их содержимое, и клеили наклейку с датой на несколько дней вперёд. Сначала я не понимал, что происходит, но потом, когда пошли в морозильную камеру, доставая очередную заледеневшую коробку, я увидел на ней наклейку с датой. Там стоял сентябрь 2009 года. А на дворе была вторая половина 2011. Рыба хранилась в морозильной камере 2 года. А теперь ее паковали на акцию, в магазин, в котором она стоит 25 фунтов за килограмм. Я спросил литовца, а что будет с той, которую коптят сейчас. Он ответил, что пойдёт в морозилку.
18. Иногда в коптильный цех ходили на овертайм наши работники из других цехов. Поесть лосося. Если сырого еще можно было иногда брать легально, то за копчёного сразу увольняли. Поэтому, если стоять спиной к камере, можно втихаря его поесть. Особенно на фасовке. Но главное было не это. Был один рецепт, где на копченого лосося перед вакуумной упаковкой брызгали бренди. Из такой бутылочки, как пшикают на цветы. Обычно на это место становились наши, и пшикали раз на рыбу, раз себе в рот. Концовка смены была весьма неплоха. А местные туда не становились, потому что они вообще не представляют как можно пить чистый виски, бренди или водку. Для них это нереально. Хотя три — четыре пинты (пинта — 0,568 литра) пива за вечер, и пару бокалов вина наверх — это норма жизни.
19. Когда надо было паковать рыбу в коптилке, супервайзер старался брать наших. Потому, что там надо было четыре разных рецепта, класть в разные коробки, перед этим, разложив их в четыре разных картонных конверта. Но самое сложное, это все время засовывать вакуумную пачку с рыбой в бумажный конверт лицом в окошко. Кроме того нужно было выбраковывать пачки с нарушенным вакуумом. Местные это делали с большим трудом. Они постоянно ошибались. А магазины выставляли претензии, потому что вместо рыбы в окошке упаковки была видна обратная сторона фольги от подкладки, а в некоторых пачках была полностью нарушена вакуумная упаковка.