— Я даю людям реальные сроки и возможности исполнить требуемое. Что-то не заметил твоей армии под Москвой, в отличие от остальных князей, — голос в трубке остался ледяным. — И да, попробуешь какую-то глупость, как в прошлый раз — получишь гору трупов.
Связь резко оборвалась. В воздухе ещё витали его последние слова, обволакивая меня с головы до ног, словно ядовитый дым. Я медленно положил телефон на стол и вдохнул полной грудью, пытаясь совладать с нахлынувшей злостью.
Белорецкий молчал, но его взгляд говорил сам за себя. В его глазах смешались ярость, отчаяние и готовность к любому безумству ради спасения дочери. Мы оба прекрасно понимали, что время сейчас работает против нас.
Впрочем, долго эта тишина не продлилась, и уже через минуту в помещение стремительно вошёл Романов.
К слову, это было очень раннее утро, и мы стали буквально первыми кто оказался на пороге дворца с визитом к императору. Монарх, как и все сейчас, работавший до поздней ночи, в то время спал, и нам было предложено дожидаться его за завтраком. Только вот еда в горло отчего-то совсем не лезла.
Поднявшись с мест, мы поочередно поприветствовали Романова, на что тот молча дал знак рукой присаживаться. Лицо Владимира Анатольевича выдавало усталость, под глазами виднелись мешки, а взгляд был хмур.
— Алексей прибыл объясниться, я полагаю? — начал разговор император, занимая своё место за столом.
За всеми этими событиями, я едва и не забыл как спешно покидал дворец прошлым вечером, совсем не заморачиваясь положенным в общении с императорскими особами этикетом. Впрочем, Романов совсем не выглядел раздражённым или обиженным на меня, скорее просто усталым и невыспавшимся.
— Да, Ваше Величество, — начал я, делая глубокий вдох. — Вдобавок, к сожалению, я сегодня с плохими новостями. Как и сообщил вам ранее, у нас произошла чрезвычайная ситуация. И если прошлым вечером мне думалось, что это коснулось только нас с Его Светлостью, — на мгновение переводя взгляд на Белорецкого, произнёс я, — то сегодня выясняется, что это, увы, не так.
В следующие пять минут я подробно пересказал все события прошедших суток — от налёта на усадьбу Белорецких до текущей ситуации с местоположением пленниц. Евгений Константинович сидел рядом, молча, даже не двигаясь, только глаза его время от времени вспыхивали ледяным огнём, когда речь заходила о деталях похищения.
Я также поведал о том, что это не единичный случай, а часть масштабной операции по запугиванию лояльных монарху родов. Упомянул и доклады своих бесов о том, что с каждым часом в здании, где удерживали девушек, появлялись всё новые пленники. Кто именно, сказать сейчас было трудно, но факт оставался фактом.
Романов прикрыл глаза, на секунду потерев переносицу.
— Полагаю, раз вы меня тут дожидаетесь с самого раннего утра, уже есть какой-то план? — произнёс император, подперев подбородок сцепленными пальцами.
Мы с Белорецким переглянулись.
— Есть, Ваше Величество, — кивнул я. — Он требует вашего одобрения и личной санкции.
Романов кивнул в ответ, устало выдохнув.
Я взглянул на императора, на еду, которая так и осталась нетронутой, на узоры инея на окнах, медленно тающие от тепла в обеденном зале. И начал объяснять нашу задумку.
Тяжёлые дубовые двери кабинета плотно закрылись, отсекая шум внешнего мира и оставляя внутри только звон телефонного аппарата, который мелодично разносился по просторному помещению. Протянув руку к кнопке принятия вызова, император коротко вздохнул и немедля её нажал.
— Здравия желаю, Твоё Величество, — хмурым голосом донеслось из динамика, едва монарх принял звонок и откинулся в кресле.
— Признаюсь, когда мне сказали, кто звонит, я даже переспросил, — Романов был спокоен, хотя в его тоне и чувствовалось скрытое раздражение.
— Времена меняются, меняются люди, меняются и их взгляды, — с легкой грустью ответил собеседник.
— Вечна только Российская Империя, — стальным голосом бросил Романов, слегка нахмурившись.
— Ничто не вечно, — отозвался голос из аппарата, не скрывая своего скепсиса.
— Кроме Империи, — отрезал монарх, быстро утомляясь этой беседой.
На том конце провода повисла небольшая пауза, прежде чем голос снова продолжил:
— Я звоню не для того, чтобы спорить с тобой о концепциях, Владимир. Хочу обсудить условия моего выхода из текущего конфликта.