И так до старости прожила тихо и спокойно поварихою Мин-дзы у доброй Кун-ны.
Но вот несказанное горе постигло вдруг Мин-дзы: – ее покровительница умерла.
Не могла больше оставаться в богатой фанзе Мин-дзы без своей дорогой незабвенной Кун-ны.
И снова очутилась в грязи и нищете. Правда, Мин-дзы была уже исполнена чужбинного опыта; к тому же за долгие годы службы у Кун-ны в ее тряпицах появилось несколько денежных сверточков и кой-какие пригодные вещицы.
Но не было у нее прежней бойкости и расторопности и потускнела сила в костях, поослабла и пригнулась Мин-дзы и превратилась в неуклюжую, без толка кропотливую старушонку.
К зиме приютилась Мин-дзы в соломенном уголке нар черного таян-гвана – ежедневного приюта сонливых опиекурильщиков.
И теперь-то пригодилась старушке наследная тигровая лапа, уже ссохшаяся и почерневшая.
С детства далечайшего запомнила Мин-дзы множество родовых россказней о целительных чудных свойствах тигровой лапы…
И вот что особенно запомнилось ей:
Ничто не может спасти человека, проглотившего рыбью кость, если кость эта застрянет в самом горле.
Так и будет торчать в горле. –
Ни туда, ни сюда.
Не умрет несчастный, но жизнь его превратится в сплошную безысходную муку. Вечная жестокая помеха – застрявшая кость, жутко отравит остатки дней его.
Все знают старые люди – мудрые китайцы – белобородые, почтенные.
Знают, как быть и в такой беде. –
Нужна тигровая лапа, срезанная толком в кисти, ниже локтя.
Только она может спасти несчастного человека, с костью, застрявшею в горле, –
Только лапа тигровья.
Пусть хоть стара, хоть и застолетняя – чудодейство целебное ее не иссякает от времени.
Только цельной надо сохранить ее – с несбитыми ровненькими когтями.
А лечить-то ею – легче легкого.
Лапа ласково берется в горсть руки, держать ее надо когтями растопыренными, выставленными к горлу человека с застрявшею костью.
И, вот, легонько, в чуть-чуточку проводится лапа – цап-царап, цап-цапыньки, сверху вниз и снова – сверху вниз, и еще, и опять, и потом… проводится лапа расправленными когтями по горлу.
А человеку-то с застрявшею костью в горле должно стоять вытянуто, горлом напрягаючись, выжидаючи, головой вскинутой, кадыком на выступ выдвинутым и так терпеть, пока лапою проводится по горлу.
Цап, царап, цап, цаппыньки – сверху вниз, и снова – сверху вниз, и еще, и опять, и потом… минута, другая – глянь! кость-то и выскочила из места насиженного…
Как рукою сняло!
Свободно человеку несчастному, легко и радостно! по-небывалому…
Все это понаслышала и запомнила Мин-дзы из родовых россказней, перечетов и насказов нараспевных на тигровую лапу при дарениях от деда – отцу, от отца – ей.
И теперь настари и пригодилась Мин-дзы наследная ссохшаяся лапа тигровья.
О лапе этой разузнали люди, и ходила весть среди китайцев Хай-шин-вей.
На несчастье-где зазывали иногда старуху, – кость вынимать из горла. И старая Мин-дзы сбиралась без толку кропотливо, сжимала в морщинистых, в трещинах скорюченных пальцах старую черную лапу тигровью, пробиралась на эти зовы – кость вынимать из горла…
Цап, царап, цап, цапыньки – сверху вниз и снова – сверху вниз, и еще, и опять, и потом… водит, проводит старушонка без толку кропотливой ручонкой… минута, другая – глянь! – кость-то и выскочит из места насиженного…
И заплатят на радостях старухе. Тут же и накормят тем, что и без зубов – лакомо.
И прославилась Мин-дзы лапою в Хай-шин-вей.
Грамотный весельчак Сян-шин, прислужник таян-гвана, так тот даже в уголку над лохмотьями постели Мин-дзы набил затейливую иероглифическую надпись:
«Знаменитая и единственная специалистка по вытаскиванию рыбных костей из горл – Мин-дзы».
Смышленый Сян-шин забил это объявление вместо гвоздей целою рамочкой острых рыбных костей, различнейших форм и размеров, чтобы это служило наглядным доказательством старухиного искусства: она, мол, вытащила из горла эти кости. Впрочем, в таян-гване отлично знали, что все эти кости были однажды выбраны предприимчивым Сян-шином из котла соседней рыбной харчевни. Посмеивались над старушкой, но тайну ее обмана хранили ненарушимо.
Поблиз рамочки свешивалась тоже на вбитой в стену кости, ловко завернутая в материную материю тигровая лапа.
Эту затею с рыбьими костями Сян-шин перенял у китайских зубных врачей, которые на подоконниках своих приемных, вместо витрин, обычно слаживают все вырванные зубы своих пациентов и чем больше и выше зубная гора – красноречивый памятник дантиста, тем знатнее считается он и пользуется соответствующим почетом и должным доверием пациентов.