В арабских сказках говорится о физическом изменении человека, любовь которого не разделена.
«У него изменился цвет лица, и его тело похудело, и перестал он есть, пить и спать, и сделался точно больной, который 20 лет болен».
И даже подряд говорится о смерти, которая произошла из-за той же неразделенной любви.
Автор — не ученый и не исследователь, и он, пожалуй, не сумеет решить вопроса — каким образом и по каким именно причинам в дальнейшем изменялись и ослаблялись нервы.
Но ослабление это произошло с несомненной ясностью, и резкую перемену в особенности можно заметить в последние два столетия.
Быть может, тут следует пролить несколько капель яду, поговорив возвышенным языком о гибельности буржуазной европейской культуры, о неправильном ходе истории и о всей утонченной цивилизации, которая изнашивает мозг. Или, быть может, следует написать сатирическую книгу по истории культуры. Такую книгу однажды посоветовали написать автору. Но автор не имеет к этому склонности. Автор не слишком верит в целебные свойства сатиры и без особой жалости расстался бы с высоким званием сатирика.
Автору случалось видеть сатириков. Они все кипели благородным негодованием, описывая людские пороки — жадность, корысть, угодничество и низкопоклонство. Они плакали слезами, говоря о необходимости улучшить человеческую породу. Но вот когда произошла социальная революция, когда в нашей стране стали ломать характеры и стали выколачивать из людей всю дрянь, которая накопилась за тысячи лет, — эти самые сатирики уехали за границу и стали поговаривать о том, что, в сущности говоря, пожалуй, даже скучновато жить, ежели все люди будут возвышенные, честные и порядочные.
Так вот, автор не имеет склонности, да и не сумеет в сатирическом плане решить вопроса о гибельности культуры. Но о причинах, изменивших здоровье, во всяком случае о причинах, изменивших здоровье тех замечательных людей, о которых мы писали, автор попытается все же говорить.
Вот мы говорили уже о том, как нередко человек, прожив 35 лет, становился дряхлым и изможденным, бросал работу, жил в тягость себе и людям и наконец умирал, не сумев вернуть своей молодости.
Такую катастрофу мы приписываем личному поведению человека, признавая при этом некоторую, что ли, иной раз неизбежность.
Однако личное поведение нельзя целиком отнести за счет неумения жить. Ведь даже и это неумение жить показывает, что существуют, стало быть, такие внешние причины, при которых надо иметь какое-то особое умение и особую сноровку, чтобы пользоваться жизнью.
Мы хотели выяснить, почему именно так рано иной раз погибают замечательные люди. Мы пришли к мысли, что они погибают от расстройства нервов, которое создает в дальнейшем расстройство работы всего организма. И что это расстройство нервов происходит по двум причинам.
Первая причина — душевный конфликт, то есть разного рода противоречия, как высокого общественного порядка, так и личного, житейского характера. Механика этого страдания заключается в том, что мозг переутомляется от этих постоянных навязчивых или тяжелых мыслей и тем самым (являясь как бы регулятором всей работы организма) путает эту работу и создает привычку к неправильности.
Вторая причина — профессиональная, то есть профессиональное переутомление мозга, которое создает аналогичную картину болезни.
Однако профессиональная причина имеет истоки, не только заключенные в неумении руководить собой. Да, конечно, частично можно отнести и к этому — и к неумению, и к той исключительной, если так можно выразиться, возвышенной любви к своей профессии, когда нарушаются все правила гигиены и отдыха для того, чтобы создать напряженнейшее произведение. Но это, так сказать, «издержки производства». И об этом может быть особая речь. (Хотя отметим, что и здесь экономические причины нередко играют решающую роль.)
По большей же части профессиональное заболевание возникает от причин, лежащих вне человека.
Другими словами, можно отлично знать и помнить все гигиенические правила, однако не следовать им из-за внешних обстоятельств. Эти внешние обстоятельства почти всегда экономического характера, а если углубить это дело, то и социального. Это та неправильная покупка труда и те требования потребителя, которые заставляют поставщика непомерно работать, чтоб создать себе сколько-нибудь сносные условия или те условия, к которым он стремится.
Стало быть, и в первом, и во втором случае, то есть и при душевном конфликте, и при профессиональных причинах, в общем счете, все дело, за некоторым исключением, лежало в тех социальных установках, которые существовали.