Мальчик пошел за нею в сад, остановил ее:
— Загра…
Загра с нежностью посмотрела на бледное лицо брата, она знала, как сильно любит ее Хатим, и утешила:
— Не плачь, Хатим, Сейткамал меня не возьмет.
Смятение разрывало сердце Хатима. Он простонал:
— Загра… Я должен… сегодня…
— Будь спокоен, мой маленький…
Хатим вырвался из рук Загры и побежал в направлении Сейткамаловой усадьбы. Он отдаст ему кинжал, он швырнет его в лицо богатею. Вот он уже и у ворот. Здесь Хатим почему-то обернулся и увидел вылетевших из Ял-Кишлака всадников. Это Рашид со своими друзьями. Мальчик заметался у ворот, кинжал сверкнул в его руке, и, не помня себя, он вдруг крикнул: «Сейткамал!» — и сам не узнал своего голоса.
Все, что случилось потом, казалось Хатиму чудовищным кошмаром. Он мчится на чьем-то коне в бешеном аллюре, с кинжалом в руке. Всадников много, звон сабель, крик, сумятица. Отчаянный вопль Загры, стон Рашида. И в этом шуме и лязге в его лицо ударяют слова:
— Будь ты проклят, сестропродавец!
Сейткамал вернулся из Тусаоби довольно поздно. Мулла сначала и слышать не хотел о свадьбе с сельской девушкой, но золото помогло и здесь. Однако отвязаться от муллы было не так легко. Должен был вместе с ним помолиться, отобедать, поговорить. Изо всех сил гнал коня обратно в Самухи. И не напрасно. Невеста в это время была уже у него во дворе.
Ял-кишлакский бек справлял свадьбу. Он швырял деньгами, пел, плясал. Пьяным взглядом смотрел на свою невесту и сам себе не верил, что судьба послала ему в жены этот прекрасный горный цветок.
А когда миновала полночь, он, по старинному обряду, отвел Загру в отдаленную комнату.
Загра стояла, каменея от страха и бессилия перед тем, что сейчас должно было произойти.
— Жена моя… — прошептал Сейткамал и тут же отшатнулся от ее крика:
— Нет, нет! Не твоя! Я давно уже, давно жена Рашида! Да! Да! Ты напрасно взял меня силой. Теперь закон не позволит тебе жить со мною. Ты должен вернуть меня моей матери и взять назад свое золото!
— Каналья! — заревел Сейткамал. — Думаешь, это тебя спасет? Не-ет, не опозорит себя Сейткамал! Наложницей моей будешь. В темной сакле при моем дворе будешь жить. А Рашида твоего завтра повешу. Ты проклянешь свою судьбу, гадина!
Он ударил Загру кулаком в грудь, и она упала на ковер…
…В плодородной долине Кашкара-Чая стонал народ. Слуги богатеев бегали с нагайками по кишлакам, отбирали за долги хлеб, за долги выгоняли людей на работу. Народ молчал, но в этой тишине таилась гроза, как в весенних, насыщенных электрическими разрядами, темно-синих облаках.
Сейткамал готовил смерть Рашиду. Мусульманин, обесчестивший девушку, должен умереть.
Рашид сидел в подвале и смотрел сквозь зарешеченное оконце на усеянное звездами небо. Он уже знал, что его убьют.
Под оконцем сидит сторож.
Рашида не страшит смерть, но до отчаяния доводит бессилие. Сейткамал издевается над Загрой, а у него связаны руки.
— Не гневи аллаха, Рашид, — доносится до него сочувственный голос сторожа. — Он дал жизнь, даст и смерть…
Рашид не может угадать, кто этот сторож, но голос очень знакомый.
— Не смерти я боюсь. Не хочется умирать не отомстив.
— Смирись, Рашид. Месть не спасение для души.
— Замолчи ты, ничтожество!
— Не ругай меня… Я ненавижу Сейткамала больше, чем ты. Разве не знаешь, из-за кого бросилась в воду моя дочь?
— Это ты, Ишан-Кули? — шепчет Рашид, и его глаза загораются надеждой. — Выпусти меня, друг!
— Не могу… Моя жена служит Сейткамалу. Он замучит ее.
— Бери жену и беги со мною!
В эту ночь тихо открылись двери подвала. Темень приняла в свои объятия беглецов.
Сейткамалом давно возмущались беки соседних селений. Заварил кашу, а теперь расхлебывать ее придется всем. Разъярил стадо бешеных волков, а ныне ни Хусам из Кирихли, ни мулла из Тусаоби да и сам Сейткамал не могут поручиться, что Рашид не поднимет крестьян на восстание, как когда-то Хаджи-Мамед.
Загра уже не плачет. Слезы высохли, сгустками крови запеклись на сердце. Моргает в сакле фитилек, грязные стены, словно ожидая Сейткамала, дрожат. Дрожит и Загра. Придет он — и снова начнутся побои, а потом и еще худшее: прикажет переодеться и идти с ним в его светлицу.
Не лучше ли умереть? В усадьбе все говорят, что Сейткамал повесил Рашида. Мать продала ее, брат предал, а она в тюрьме, опозоренная. Можно ли так жить?
Кто знает, убил бы бек Загру или нет, но страшная весть молнией облетела кишлаки: появился в горах новый разбойник (сардар), убежавший от Сейткамала, — Рашид.