Киан был… цельным. Впервые в его жизни не было дыры, которую нужно было заткнуть, пустоты, которую нужно было заполнить. Впервые он был полностью спокоен. Радость, которую он испытывал, любовь, чувство принадлежности, — все это не было чем-то из вторых рук. Оно было его.
Их.
Он провел по раковине ее уха тыльной стороной когтя и прикусил губу клыком. Жар закружился в его нутре, и он почувствовал его отражение внутри своей пары. Даже во сне ее желание к нему не уменьшилось.
И хотя он был сыт почти до отвала, его тоска по ней только росла.
На протяжении веков он воспринимал мир через желания окружающих. Он никогда не мог позволить себе роскошь хотеть — питание было потребностью, которую нельзя игнорировать. Инкубы и суккубы были существами желания и похоти, но что Киан на самом деле понимал в них, кроме того, как манипулировать ими, как использовать их в своих интересах?
Несмотря на все эмоции, которые он получал от смертных, несмотря на все их желания и мечты, пульсирующие в воздухе вокруг него каждый день, он никогда по-настоящему не понимал, потому что сам никогда ничего не хотел.
Или, по крайней мере, он никогда не осознавал, чего хочет. Он похоронил свои истинные желания глубоко в сердце, когда перешел в мир смертных. Так глубоко, что почти забыл о них, пока не появилась она.
Никогда бы он не подумал, что кто-то, особенно смертная, может заставить его чувствовать так много, так сильно. Никогда бы он не подумал, что может чувствовать себя таким защитником и собственником по отношению к кому-то, что будет готов сделать для нее все, что угодно.
До того, как он встретил свою пару, Киан никогда бы не поверил, что может быть настолько поглощен кем-либо или чем-либо.
Его жизнь определялась мимолетными встречами, неглубокими связями, которые завязывались и разрывались с одинаковой быстротой. И он бы посмеялся над любым, кто предположил, что он захочет сформировать какую-либо длительную привязанность. Почему он должен хотеть влюбиться в другого человека, потерять себя в нем? Зачем ему хотеть отдать всего себя одному человеку, когда он может брать понемногу у кого угодно, где угодно, когда ему заблагорассудится?
Сама мысль об этом была непостижима. Невозможна.
И все же он сидел здесь, счастливый. Удовлетворенный. Влюбленный. Он не мог представить, что все могло быть по-другому, и даже не хотел пытаться.
Он не лгал Уиллоу. Все, что ему нужно, было прямо здесь.
Она снова пошевелилась, обнимая его рукой и придвигаясь ближе. Твердые бутоны сосков коснулись его бока, и жар, исходивший от ее лона, согрел бедро. Когда он вдохнул, воздух наполнился ароматом ее возбуждения.
Низкий, напряженный стон прозвучал в его горле, и член дернулся, твердея с каждым ударом сердца.
Моей паре нужно поспать.
Хотя она все еще не проснулась, ее нога медленно поднялась выше, придвигаясь ближе к его ноющему члену.
Он взглянул на будильник на прикроватном столике. Она поспала несколько часов, и у нее еще будет время немного поспать до восхода солнца. Это более чем стоило бы того, чтобы напомнить ей, — она принадлежит ему…
И что он чувствует каждое ее желание, будь то из ее сознательных мыслей или снов.
Он медленно соскользнул вниз, растянувшись спиной на матрасе. Уиллоу захныкала, когда его движение потревожило ее, но ее глаза оставались закрытыми. Подсунув руку ей под голову, чтобы поддержать, он опустился еще ниже и повернулся на бок, лицом к ней. Его глаза отбрасывали мягкий голубой отблеск на ее лицо.
Скользнув рукой между их телами, задевая ее гладкую, теплую кожу, он нашел ее влагалище, просунул палец между складочек и снова застонал.
Она уже была мокрой.
Он нежно гладил ее, дразня кончиками пальцев каждый кусочек плоти вокруг ее клитора, и наблюдал, как малейшая морщинка на ее лбу нарушает безмятежность на ее лице.
Ее пальцы сжались, царапая ногтями его спину, когда выражение ее лица стало еще более напряженным. Губы приоткрылись. Он все еще ласкал ее чувствительную плоть, упиваясь растущим ароматом ее эссенции. Вскоре ее бедра двигались в такт его движениям.
Веки Уиллоу затрепетали и открылись. Свет из его глаз только усилил блеск похоти в ее взгляде.
Уиллоу улыбнулась и издала задыхающийся смешок, который был прерван стоном.