Умаявшись в конец, заказал билеты через интернет и, не выходя наружу, стал ждать обратного рейса в Германию. Окно получилось длиной в два часа, и назад я должен был прилететь уже вечером.
Дорога в больницу из Берлинского аэропорта заняла ещё час. К концу её я вымотался так, что уже не понимал толком, что вообще происходит. Мне самому было стыдно, но, кажется, я начинал свыкаться с мыслью, что ничего не изменить.
Так глупо, когда медицина может помочь, но ты сам ничего не можешь сделать. И совсем не хотелось понимать врача, который не мог всё своё время тратить на одного моего Витю.
У меня оставалась только одна мысль – упросить персонал всё-таки пустить меня к нему.
С этой мыслью я поднимался на этаж. С этой мыслью шёл по коридору.
С этой мыслью замер, увидев, как из палаты Виктора выходит мужчина, которого я видел всего пару раз в жизни и, встретив на улице, вряд ли смог бы узнать.
А вот он узнал меня – хотя я, наверное, мало походил на себя самого с запавшими глазницами и трясущимися руками.
- Максим? – мужчина остановился, глядя на меня.
- Да, - я помешкал, - Ян?
- Да, - Ян подошёл ко мне и остановился. – Где вы были?
Мне показалось, в его голосе звучал упрёк.
Я облизнул губы.
- Деньги искал. У… старых знакомых.
В его взгляде промелькнуло понимание, будто он отлично знал, что, кроме Руслана, мне не у кого просить денег. А может и знал – чёрт его разберёт, что наговорил ему Витёк.
Ян долго молчал, разглядывая меня, и вдруг спросил, резко переходя на ты:
- Ты тоже не спал?
Я покачал головой.
- Я всю ночь пытался выяснить, что там на самом деле произошло. Дозвонился до Кристиана только к семи утра, а до европейцев уже к десяти. Они заявили, что весь бюджет Витька исчерпал – уроды, что сказать.
Ян опустил лицо и потёр глаза.
- Слушай, может, кофе?
Я покосился на дверь.
- Он не придёт в себя. Ему только что вкололи снотворное. Операция через час, за это время ничего не изменится.
- Операция? – я явно отупел за день перелётов.
Ян, наверное, тоже, потому что смотрел на меня так же непонимающе.
- А деньги? – спросил я.
Лицо Яна из удивлённого стало просто усталым.
- Забей. Я был ему должен.
На секунду мне показалось, что я рухну в обморок от переутомления прямо там. И Ян явно не собирался мне помогать.
- Ты как хочешь, я за кофе, - твёрдо сказал он и направился к лестнице.
И я пошёл с ним, потому что ещё одной ночи в пустом коридоре точно бы не перенёс.
Мы спустились в круглосуточное кафе на первом этаже и первые несколько минут молча поглощали пончики и кофе. Я вдруг обнаружил, что не ел ничего почти два дня - и Ян, видимо, немногим меньше.
Потом, когда первый голод прошёл, я стал спрашивать, что происходило в больнице без меня.
Ян ответил, что ничего. Он прилетел около трёх – как раз, когда я общался с Русланом, выяснил все подробности и оплатил операции. Ещё добавил, что может понадобиться переливание крови, и если у меня есть знакомые со второй группой – это будет очень кстати. У меня не было, и я вообще начинал понимать, что абсолютно лишний здесь. Все мои порывы были ни к чему – Витька до моего второго появления в его жизни был в абсолютно надёжных и крепких руках. Я даже посмотрел при этой мысли на узкие и какие-то плоские запястья Яна, на его аккуратные пальцы, сжимавшие пластиковый стакан с кофе.
Ян попросил меня в ответ рассказать, чем занимался весь день я. Попросил как-то так спокойно и без претензии – и я не выдержал, стал говорить слово за слово, уходя всё дальше в собственные мысли и забывая постепенно, что говорю с бывшим парнем того, кого люблю я сам.
С Яном оказалось удивительно легко говорить – и удивительно легко выбалтывать то, что ему знать не следовало. Он внимательно слушал, кивал где нужно, иногда задавал вопросы, никогда не вызывавшие напряжение, и всё время его лицо и мягкий взгляд оставляли ощущение, что он не осуждает, а, напротив, готов понять и принять. Я с ужасом понимал, что сам никогда не смогу дать Вите такого участия.
Мы допили кофе и стали подниматься наверх – и уже у самой палаты меня вдруг осенило:
- Ян… - окликнул я его.
Ян, стоявший у окна и смотревший на ночной Берлин, обернулся.
- Не надо говорить ему, куда я летал.
Ян вскинул бровь.
- Вот как?
Меня пробрала дрожь. Только тут я начал понимать, что действительно выболтал всё человеку, который, быть может, сам ещё рассчитывал вернуть расположение Вити. Конечно, прошло семь лет… Но ни меня, ни Витю, ни, как оказалось, Руслана, этот срок не изменил.