Ну, ладно, ночные звонки. Ну, ладно, кукушка орет, мозг у нее некрупный. Но вещающий вслух мини-бар! Ты же не за Полярным кругом! Я даже приоткрыл дверцу – бутылочки расставлены, звуки смолкли. Достал банку пива, захлопнул дверцу и невидимый диктор тотчас с упоением продолжил: «…испанское правительство окончательно закрыло границы со своими непосредственными соседями…»
Я открыл дверцу – всё смолкло. Закрыл и вновь услышал: «…физики девяти стран отправили протестные письма в Совет безопасности ООН, призывая оставить воздушный коридор до Церна открытым…»
Ковер в коридоре гасил шаги.
Узкая арка, деревянная лестница.
Я толкнул дверь номера, в котором жил Алекс, и увидел практикующего доцента чуть ли не в обнимку с Буковским. Они хорошо пошерстили мини-бар, кажется, он у них даже не разговаривал. Орлиный нос Буковского побагровел, на губах Алекса играла многозначительная улыбка.
– Есть новости?
Не было новостей.
Только по серой скале, выпирающей посреди номера, среди седых лепешек сухого лишайника деловито бегали рыжие муравьи.
– Я тут толкую Буковскому про шамана, – сказал Алекс. – Рассказываю, как вчера нас в Чемале доставал шаман. Слышь, Буковский? Он нам визитку оставил. Номер телефона и два слова: «Позвони Линде».
В дверь негромко постучали.
Буковский прохрипел: «Какого хрена?»
Наверное, решил, что находится в своем номере, а ему и без того не дали выспаться. Не Анька, к сожалению, не Анька. У нее по гороскопу – опасность внезапного зачатия. Зато всю ночь в соседнем номере кто-то злился: «Надоело, блин, секс, секс!» Слова до Буковского доносились совершенно отчетливо. «А чего ты хочешь?» – дивился женский голос. – «Уважительных и серьезных отношений». – «Ну давай, я во время секса буду обращаться к тебе на вы». – «Замолчи!» – «Да ладно тебе! Раз уж речь зашла об уважительном отношении, расскажи, как люди научились считать?» – «Ну как, как? Начинали с таких вот красивых пальчиков». – «Как у меня?» – «Ну да. Пальчик к пальчику. Так появились целые числа». – «Даже страшно подумать о том, как появились дроби…»
В дверь снова постучали.
Буковский нетвердо выпрямился.
Как орангутанг подошел к двери и распахнул ее.
И ошеломленно отступил, потому что красная юбка на Карине полыхала, как флаг.
Понятно, в тот момент мы еще не знали, что девушку, возникшую в дверях, зовут Карина. Узнали чуть позже, но юбка, правда, полыхала на ней как флаг. Такую ткань, жадно подумал я, нужно делать прозрачной. Карина стояла в дверях чуть боком, отставив левую ногу, и Буковский сразу вспомнил парковку у торгового центра в Бийске. Там у торгового центра стояла зеленая «вольво», и именно эта вот невероятная девушка подняла руку с брелоком…
– Меня кукушка достала…
Буковский смотрел на девушку, как лунатик.
– Зато я Аньку встретила, – объяснила девушка без улыбки. – Она уже спит, а меня кукушка совсем задолбала…
Мы с практикующим доцентом с наслаждением наблюдали разыгрывающуюся перед нами сцену. Оказывается, перед самым моим появлением Буковский говорил о любимой девушке. Об Аньке, конечно. Представил ее как раскривульку года, такое у него настроение было. – «А где твоя любимая девушка?» – якобы спросил Алекс. – «Это ты про раскривульку года?» – якобы спросил Буковский. Но сейчас на раскривульку года больше смахивал он сам. Карина буквально таяла в его взгляде – пьяном, выцветающем, медленно превращающемся в рассвет. Что-то в номере Алекса происходило невероятное…
– Анька мне и сказала, что ее дружок ушел на мальчишник. Это ведь вы ее дружок, да, Буковский? Анька так и рвалась за вами, но я ей говорю: ты лучше поспи, они же там на мальчишнике. А она говорит, у них на этих мальчишниках всегда куча блядей. Я говорю: ты что, Анька? какие бляди? это же мальчишник, туда девок не берут. А она говорит: ага, думаешь, я никогда на мальчишниках не бывала?
Буковский ничего не понимал. Он мысленно всё еще видел втягивающуюся в «вольво» длинную красивую ногу. И поняв, что Буковский приручен, Карина вошла, наконец, и притворила за собой дверь. От скалы, составлявшей немалую часть номера, несло прохладой. Карина с интересом ощупала выступы гнейсов. Потом подошла к окну, выходящему на реку, и на фоне неба мы отчетливо увидели каждый изгиб ее тела. Конечно, красная ткань могла быть и прозрачней, но и эта была очень хороша. Отсвечивала вода, солнечные лучи страстно преломлялись, ничего, в общем, странного – просто красивая девушка в алой юбке на фоне открытого окна; но Карина стояла не просто так, она стояла в облаке особенного света, и в очистившемся небе над ней, как корона, росли в окне белые облака.