Никаких инфекций у Кирилла не нашли, но встречаться с ним на следующий день Лазарев не стал: сказал, что у него пьянка с друзьями. Он на самом деле пригласил к себе Толяна. После полутора литров пива и часа вялой болтовни под обманчиво домашние, сладковато и уютно пахнущие пироги из коробок Лазарев наконец смог расслабиться настолько, что произнёс то, о чём долго боялся заговаривать:
— Я квартиру буду продавать и машину. Уже продаю.
Толян, не донеся до рта кусок пирога, спросил:
— Ты чё? Зачем? Уезжаешь, что ли?
— Деньги нужны.
— Я бы тебе дал… но… Раз ты квартиру продаёшь, то, наверное, мои копейки тебе не помогут… — он положил пирог на тарелку и непонимающе уставился на Лазарева: — Да в чём дело-то?
— Ты не говори никому. Я только тебе рассказываю, там так вышло, что…
— Ну понятно, не расскажу, — Толян вытер пальцы о салфетку и выпрямился на диване. — У тебя серьёзное что-то?
— Серьёзное, да, — хмуро подтвердил Лазарев, тоже отставляя в сторону еду. — Я ещё когда в Питере работал, помогал решать всякие вопросы с землёй, с арендой участков, со всяким таким. Ну, то, что по моей должности. И тут одна зарубежная компания, очень крупная, запланировала строительство торгово-развлекательного комплекса. Они землю искали подальше и подешевле, поэтому взяли не в Питере, а в области и вообще на отшибе. Практически посреди поля, но участок огромный. Они там по плану должны были расширять дорогу, развязку строить. Не важно. Фишка в том, что об этой договоренности почти никто не знал. Понятно, что когда они это дело раскрутят, земля рядом в цене подскочит в разы. Реально, в разы. На таком всегда можно навариться. Там напротив, по другую сторону трассы, заброшенное поле. Бывший колхоз, экспериментальное хозяйство какое-то, выводили при совке еще морозоустойчивые злаки; потом всё загнулось, и поле это никому не нужно. Тем более земля сельхозназначения, её переводить под коммерческое или жилое строительство заебёшься, так ошкурят. Хозяйство считай мертвое, земля не особо дорогая. Мой начальник прилегающий к трассе кусок этого поля купил, приличный такой кусок. В реальности на какого-то родственника, не сам, но он купил.
— Ну, понятно… А потом продал за совсем другие деньги?
— Вроде того. Мы этому куску быстренько поменяли назначение, нам-то несложно было, и продали. Покупателя я нашёл. У меня есть… был такой… ну вроде как постоянный клиент. Николай, к примеру, его зовут. Я ему много где помогал с документами, подсказывал, оценку занижал. Я ему это поле как раз и предложил. Мол, через два года будет там пуп земли, автострада, все дела, проходимость, куча покупателей. А у этого Николая свой бизнес очень крупный, автоцентры, торговые площади тоже, не суть. Он прикинул и согласился купить. Те скандинавы тоже свой кусок купили, ходят согласовывают проекты. Я свои деньги от сделки получил, потом в Москву перевёлся — всё прекрасно.
— А что не так? — спросил Толян.
— А потом в администрации города кому-то засвербело, конечно. Они же считают, что область должна всё только через них делать, на всё разрешения спрашивать. Сам знаешь, работал же… И ещё дядька один хороший на пенсию вышел. Короче, в администрации начали пальцы гнуть: как вы посмели выделить землю под такой проект через наши головы?! Я точно не знаю, они реально хотели скандинавов выжить оттуда или так деньги ненавязчиво выпрашивали, но они им кроме автострады ещё всего в нагрузку понапихали, газ сказали вести через какие-то ебеня, когда газ в этом колхозе бывшем был в двух километрах. У них типа план газификации другой, и надо со стороны другого населенного пункта вести. Что-то ещё там требовали. Короче, иностранцы плюнули, свернули проект и выставили землю на продажу. Они её только бульдозером пройти успели, вообще не сделали ничего. Кто-то вроде купил за копейки.
— Понятно, — Толян усмехнулся.
— Да, у моего дорогого друга Николая оказалось в собственности огромное никому не нужное поле напротив такого же ненужного поля. Ну, он мне звонил, что, как… Я извинился, конечно, что так вышло. Мы ж не знали. К нам поэтому и инвестировать боятся, что ударит очередному чиновнику моча в голову и все договоренности лесом. Я ему даже предложил вернуть то, что он лично мне заплатил. Это такой человек, что… что лучше не связываться. А он так спокойно мне говорит: «Не волнуйтесь, Роман Витальевич. Не надо мне ничего возвращать, я посмотрю, что можно сделать. У меня даже заинтересованный покупатель есть». Ну, думаю, понимает мужик, что сделка есть сделка. То есть, если бы всё было абсолютно легально, понятно, что никто бы ему ничего не вернул. А недавно… — Лазарев замолчал и потянулся к новой бутылке.
Толян не стал прерывать. Внимательно смотрел и ждал. Лазарев сделал глоток, отёр губы и горлышко и сказал:
— Звонит и говорит, что ту землю продал, но продал, понятно, за гораздо меньшие деньги, чем купил, а убытки он нести не намерен. Он, сука, всё посчитал, пошлины, налоги, комиссию риэлтору — всё. Спасибо, говорит, что я не беру с вас за каждый час времени, которое я потратил на этот ваш колхоз, — Лазарев отёр ладонью мокрое, горячее лицо. — Он убытки поделил между мной и Германычем. Я так думаю, что с Германыча взял больше, но с меня… И понимаешь, я ведь не могу ему отказать или… Я с Николаем много всяких дел крутил, он отстёгивал всегда хорошо. Но он всё через подставных лиц делал, и ему сейчас меня посадить ничего не стоит.
— Сколько он хочет-то? — спросил Толян.
— Ну… В районе пятидесяти.
— Пятидесяти чего?
— Пятидесяти миллионов рублей. Я даже если всё продам… Квартира пятнадцать-шестнадцать, машина, ну, допустим, три, и то не факт. В банке кое-что есть, конечно. Короче, этих пятидесяти у меня всё равно не наберётся, а ему надо сейчас. Ищи, говорит, крутись.
— А то посадит?
Лазарев подумал, стоит ли ему рассказывать про запись или нет, признаваться в собственном страхе было стыдно.
— Может, но… Он мне видео прислал. Там одного нашего знакомого сын. Его похитили и… Не хочу рассказывать. В общем, отец всё отдал, как я понял. Сын, вроде, до сих пор в дурке. А ещё случай… Папа тоже чиновник был, потом ушёл в частный бизнес, но пост высокий. Решался вопрос по сырьевым контрактам, на него с разных сторон давили, угрожали. Вся семья с охраной ездила. А потом, уже когда всё подписано было, буквально через несколько дней пропала дочь, прямо в универе куда-то делась. Нашли потом в лесу. Не насиловали, все вещи, драгоценности, телефон — всё осталось на ней. Просто увезли в лес и застрелили, потому что папа контракт не тем людям отдал.