— Действительно так оно было? — интересовались слушатели.
— За истину не поручусь, а сказывают, будто так, — хитро подмигнул рассказчик.
В дверях купе появилась фигурка мальчика лет десяти-двенадцати. Он возвращался с матерью в родной Хабаровск. Мальчик, оказывается, тоже слушал легенду об Ерофее Павловиче и ему не терпелось высказаться.
— И вовсе не так было! — выпалил он, заливаясь румянцем. — Ерофеем Павловичем звали русского человека Хабарова. Жил он триста лет тому назад. Со своими смелыми людьми он отправился на Амур и завоевал эту землю. По его имени назван наш Хабаровск. У нас все ребята это знают!..
— А я что рассказывал? Ле-ген-ду! — проговорил забайкалец, улыбкой скрывая легкую неловкость.
VI
Далеко еще не все воспоминания и легенды были рассказаны, когда впереди замелькали вечерние огни Хабаровска. Схватив дорожный чемоданчик, я бросился к вокзальному телефону и вызвал местного корреспондента «Правды».
— Ляпидевский нашелся, — сообщил мой товарищ. — Сидит на «вынужденной» у Колючинской губы, с поврежденным шасси. Водопьянов, Галышев и Доронин вылетают вместе, звеном, под командованием Галышева. Сейчас они на аэродроме.
На каком аэродроме?
— У нас, на хабаровском. Вылетят, вероятно, завтра утром…
У края летного поля, освещенные яркими огнями прожекторов, стояли водопьяновский «Р-5» и два серебристых пассажирских самолета с гофрированными крыльями и фюзеляжем. Возле машины суетились механики.
Летчики, поселившиеся на аэродроме, не спали. В кабинете начальника навстречу мне шагнул Водопьянов.
— А, прикатил! — засмеялся он. — Чудом застал: нам пора уже быть в Ногаеве. Проклятая погода не пускает! Вот завтра надеемся… Так, Ведь, Виктор Львович? — обратился он к высокому человеку в кожаном пальто на меху.
— Кто его знает, — повел плечами Галышев, раскуривая трубку.
На диване вразвалку сидел грузный краснощекий человек. Простодушное лицо его сияло улыбкой, тонкий голос не гармонировал с внушительной фигурой. Это был Иван Васильевич Доронин.
Галышев имел самый большой летный стаж из всей тройки. Он летал еще в годы гражданской войны, потом долго работал в разных уголках советской земли: на воздушных линиях Средней Азии, где от жары в радиаторе нередко почти закипала вода; между Красноярском и Туруханском — в шестидесятиградусные морозы. Он прокладывал воздушную линию из СССР в Монголию. В устье Лены разыскивал товарища-пилота, потерпевшего аварию. Летал над горами Хамар-Дабан («Черный подъем»), отыскивая французского летчика Коста, пропавшего во время перелета из Европы в Маньчжурию. Четыре года назад Галышев оказался на Чукотке: во льдах у мыса Северного застряли пароход «Ставрополь» и американская шхуна «Нанук». Галышев вывез пятнадцать пассажиров; среди них были малые ребятишки и один новорожденный. За эту операцию советское правительство наградило его вторым орденом. Одновременно с Галышевым на Чукотке летал Маврикий Трофимович Слепнев; вместе они разыскивали исчезнувших американских пилотов Эйельсона и Борланда с «Нанука».[2] Теперь обоим летчикам снова предстояло встретиться на Чукотке: Слепнев вместе с Леваневским спешил туда через Западную Европу, США, Канаду и Аляску; Галышев готовился к «прыжку» на Крайний Север из Хабаровска.
По-иному сложилась жизнь Ивана Доронина. Подростком он увлекался французской борьбой и тяжелой атлетикой. Занимался в спортивном клубе родного поволжского города. Учился в военно-морской школе, служил на миноносце в Балтике. Попросился в морскую авиацию. И вот уже десятый год Доронин — летчик. Он водил самолеты над безлюдными пространствами Севера, над дальневосточной тайгой; проложил воздушную линию от озера Байкал к реке Колыме; возил пассажиров из Иркутска на золотые прииски Алдана; побывал на «полюсе холода», в районе хребта Черского…
2
Шхуна «Нанук» принадлежала крупному американскому промышленнику Олафу Свенсону, которого на Крайнем Севере назвали «арктическим пиратом»: на дешевые безделушки он выменивал у доверчивых чукчей и эскимосов ценные меха. Американские пилоты Эйельсон и Борланд, вывозившие пушнину с зимовавшей шхуны «Нанук», потерпели катастрофу. Остатки разбитого самолета «Гамильтон» и тела пилотов нашел М. Т. Слепнев в лагуне реки Ангуэмы.