К кому же из троих обратиться с просьбой взять меня на борт самолета? Поговорить, что ли, с Водопьяновым? Медлить нельзя; сейчас летчики уйдут на отдых перед стартом… Выждав удобную паузу, я высказался одновременно перед всеми тремя: на Чукотке редакция не имеет собственного корреспондента — некому подробно информировать читателей о событиях, к которым привлечено внимание всей страны; интерес вызывает и сам перелет звена; словом, речь идет о… дополнительном пассажире, о какой-нибудь сотне килограммов… «Сто небольших килограммов»…
Пилоты переглянулись. Галышев отрицательно покачал головой:
— Мой и доронинский самолеты перегружены сверх меры. Кабины набиты запасными частями, снаряжением и аппаратурой. Мы не берем даже добавочных баков с горючим. Взять пассажира невозможно: из-за лишнего центнера нам не оторваться на промежуточных аэродромах…
Водопьянов насупился.
— Если бы не вот это! — ткнул он пальцем в пакет, только что доставленный на аэродром. — А теперь — никак! Приказ из Москвы: доставить на Чукотку механика и сварочный аппарат для ремонта машины Ляпидевского. Стало быть, два механика и я сам — трое, а четвертого и вовсе некуда девать…
Пилоты явно сочувствовали журналисту, но дальше этого дело не шло.
— Не то, что тебя, — даже кошку и ту не уместишь, — отшучивался Водопьянов.
Значит, мне остается проводить летчиков, а самому ползти из Владивостока пароходом…
— На Чукотке встретимся, право! — утешал Доронин. — Вот, ей-ей, увидимся!..
По маршруту, намеченному Галышевым, зимою еще никогда не летали. Синоптики предупреждали, что в это время года на всем побережье Охотского моря стоят густые туманы, свирепствуют штормовые ветры и пурга. Прошлым летом здесь пролетел, совершая кругосветный рейс, американский пилот Уайли Пост. «Это был самый трудный участок на всем пути», — сказал он, вернувшись в США. А каково зимою?!.
Расстались мы в полночь, а спустя несколько часов уже шли к старту. Самолеты стояли на льду Амура, недалеко от устья Уссури.
Светало. Погасли аэродромные фонари. Галышев прокрутил валики лётной карты; участок Хабаровск — Николаевск-на-Амуре был прочерчен ровным красным пунктиром. Чем дальше к северу, тем реже на карте попадались кружочки и точки, обозначающие населенные пункты; местами пунктирная линия пересекала «белые пятна» безлюдных районов.
Первым стартует Галышев на самолете «Памяти ленских событий». Потом отрывается Доронин. Последним взлетает Водопьянов. Выстроившись цепочкой, самолеты уходят на северо-восток. Десять часов тридцать минут. В Москве половина четвертого утра, и моя «молния» о вылете звена уже не попадет в сегодняшний номер «Правды».
Двое суток я жил на аэродроме: сюда стекались вести о продвижении летчиков. Галышев не ошибся в предвидении, что погода нарушит его план: на полпути до Николаевска звено попало в сильную пургу. Водопьянов, летевший последним, опасаясь врезаться в передние машины, вернулся в Хабаровск. Галышев и Доронин пробились в Николаевск. Наутро Водопьянов стартовал вторично и в Охотске нагнал товарищей. Следующий этап перелета — до бухты Ногаево — звено преодолело лишь двадцать второго марта.
В это время я находился во Владивостоке, на борту парохода.
VII
У тридцать второго причала Владивостокского порта пришвартовался пароход «Совет». Днем при весеннем солнце, ночью в ярких лучах прожекторов трюмы «Совета» поглощали мешки с продовольствием, тюки одежды, ящики с частями дирижаблей, самолетов, тракторов и аэросаней, бочки с горючим.
Два года назад пароход «Совет» побывал в Арктике; судно пыталось пробиться к острову Врангеля, но оказалось совершенно неприспособленным для плавания во льдах. Теперь «Совет» пойдет только до Петропавловска-на-Камчатке, а там передаст пассажиров и грузы другому пароходу.
Сто тридцать участников экспедиции едва разместились на небольшом судне. Шумно и тесно на палубах, в кают-компании, коридорах, твиндеках.
На кормовой палубе стоят металлические гондолы дирижаблей «Смольный» и «Комсомольская правда»; они могут взять до двадцати пассажиров сразу. Мощный подъемный кран водрузил на носу самолет «Т-4», прибывший из Ленинграда; эта машина обладает минимальной посадочной скоростью, легко взлетает и садится на ограниченной по размерам площадке. Рядом с аэросанями, напоминающими кабину легковой машины, на толстых канатах, протянутых поперек палубы, повисли замороженные свиные туши. С пронзительным криком над судном вьются голодные чайки.