Джеймс рассказал Сириусу о цветах, которые наколдовал профессор и о том, какой польщённой выглядела Лили. «Ну ещё бы, Джим, если б к тебе наведалась молодая преподша и подарила набор по уходу за метлой, ты что, не выглядел бы довольным?» - отметил его друг в конце рассказа. Спорить с этим, конечно, было трудно.
- Но, вообще, знаешь, я вроде не провалился. Мы затеяли с ней возню и она улыбалась, а не послала меня с порога.Так что... - Улыбка Джеймса и блеск глаз сказали Бродяге больше, чем весь предыдущий рассказ. У Сохатого наконец появилась надежда - и он был за него рад. Чувство же ревности и даже обиды Сириус постарался запереть глубоко-глубоко внутри. Счастье друга и сама дружба были ценнее.
Колокол пробил, возвещая о начале занятий. Дверь аудитории широко распахнулась, со стуком ударившись о каменную стену. Многие студенты переглянулись друг с другом - и осторожно ступили за порог.
Аудитория значительно отличалась своим видом от прошлых занятий. Пространство было шире, никакой мебели, только диковинные письмена и фигуры покрывали пол, словно для какого-то обряда.
У дальнего окна стоял профессор. Он был в отглаженной распахнутой чёрной лекторской мантии, белой рубашке с воротником-стойкой и начищенных ботинках-оксфордах. Девочки, шедшие за Джеймсом и Сириусом, зашушукались и стали посмеиваться. Слизеринки, которые уже заняли часть аудитории справа одарили тех презрительным взглядом: в их понимании любое яркое проявление эмоции было достойно порицания.
- Темные искусства, - заговорил Томпсон, отходя от окна, - многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны.
За спиной профессора с хлопками закрывались окна - одно за одним. Аудитория погружалась в полумрак.
- Бороться с ними - все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову - на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. Следовательно, ваша защита, - чуть громче продолжал Томпсон, - должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, - он на ходу махнул рукой, создавая в воздухе пугающие изображения людей, - дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли), испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле).
Аудитория молчала. Даже Джеймс и Сириус не решились что-то произнести, лишь переглянулись между собой. Слизеринцы же стали смотреть на профессора совсем по-другому. В стенах Хогвартса за все семь лет обучения ещё ни один профессор не отзывался так о Тёмных искусствах.
- Сегодня вы не будете отрабатывать обычные заклятия защиты и нападения. Вы не будете статично стоять в парах, как пятикурсники во время подготовки к СОВ. - Томпсон из ниоткуда выудил небольшой ларец, который чуть светился в создавшемся сумраке. - Я погружу вас в живую иллюзию, которая поможет вам понять, насколько вы готовы (или не готовы) к реальной опасности.
Кто-то из студентов начал пятиться и пытаться улизнуть из первых рядов, но все эти попытки были бесполезными. Профессор резко распахнул сундучок - привычный мир пропал.
Тайны и интриги
Гарри Поттер не был мастером иллюзий. Хотя бы потому, что даже не подозревал об этом разделе магии до того, как попал в Гильдию Артефакторов.
Гарольд Томпсон, к счастью, был уже достаточно сведущ в том, что есть артефакты способные помочь в любой ворожбе.
Шкатулка Пандоры, которую он взял у торговца редкостями, и Концентратор - кристалл из Хранилища Гильдии - позволили ему сотворить масштабную, живую, динамичную иллюзию, которая смогла бы вместить в себя две группы учеников. Конечно, помимо артефактов и собственной магии, направляющей потоки, ему понадобилось ещё несколько часов ползать по полу аудитории с зачарованным куском мела. Символ за символом Гарри наносил на заранее определённые участки пола формулу пространственного расширения, которая смогла бы работать и в мире иллюзии.
Последний раз проверяя все руны, он остановился в углу аудитории. На вдохе профессор невербально распахнул дверь - и приготовился к удержанию сложной и тонкой ворожбы.