- Ладно, - немного поразмыслив, начал лысый, - Закажи капсулу полного погружения. Потом я скажу тебе, что делать.
После того, как собеседник ушел, Сергей Палыч достал из кармана мобильник и набрал номер. В мире давно уже было популярно пользоваться видеозвонками, но, все же, он был человеком старой закалки и, поднеся телефон к уху, принялся разговаривать по старинке, в аудиоформате.
- Здравствуй, уважаемый, - начал он по телефону, не называя имени собеседника. – Мне нужна от тебя ответная услуга. К вам попал некий Алексей Александрович Балдаев. Да знаю, что выпустить не можете. Но вы можете отправить его на программу перевоспитания. Мне нужно, что б его запихали в игру и поставили в максимально невыгодные условия. Да это все. Спасибо, будут проблемы по нашей части - обращайся.
****
Меня посадили в камеру предварительного заключения. В камере уже находился один человек. Он был одет в старый спортивный костюм, испачканный в грязи. Его давно не бритое лицо струилось счастьем, а я совершенно не понимал, какого черта он так улыбается, сидя в тюрьме.
- Ты чего такой угрюмый, как плотва в садке? – обратился он ко мне, улыбаясь и обнажая свои желтые кривые зубы. – В первый раз что ли?
- Ага, - буркнул я, находясь мыслями далеко от этой клетки и всего происходящего вообще.
- А чего натворил то? – снова обратился ко мне этот неряшливый индивид.
- Да так… - уже переключая внимание на собеседника, я думал, стоит ли рассказывать первому встречному. А затем, сформулировав ответ сказал: – Залез, куда не следует.
- И всего то? Мой тебе совет, не отпирайся. Признай вину и не парься. Посидишь в игрушке год-другой да выйдешь. Я так уже лет десять живу. Как отпустят, так опять чего-нибудь накосячу и сюда. Там классно. А в этом мире мне делать нечего. Тут я никто.
Теперь уже я задумался. Действительно. В реальную тюрьму нынче попадают неисправимые убийцы и прочие антисоциальные элементы. Остальных держат в капсулах погружения. Расходы на содержание в разы меньше, чем в исправительном учреждении. Всех, кого можно исправить и перевоспитать обычно запихивают в виртуальный мир и заставляют заниматься такими вещами, которые меняют их мировоззрение. По всей видимости, то же самое грозило и мне, если я расскажу все и не буду ерепениться. В итоге так и сделал. Поведал про таинственного заказчика, про хитрую защиту и про то, что база уничтожена. С компьютера удалена, а копия сгорела в мусорном баке. Разумеется, про вторую копию я умолчал. В итоге приговором мне была социальная программа по перевоспитанию сроком на пять лет или до выполнения определенных условий, которые система установит сама, основываясь на моем психотипе.
После оглашения приговора меня перевезли в здание реабилитации. Мне пришлось раздеться, помыться и лечь в капсулу. Все пространство заполнил густой серебристый гель, несколько игл проткнули мои вены, и крышка с шипением закрылась. Наступила тишина и темнота. Вот он, миг абсолютного счастья. То, что было совершенно недоступно мне, как простому безработному, теперь досталось совершенно бесплатно.
«Ну что ж. Поиграем», - подумал я, а потом мое сознание покинуло меня.
Запись 1. Какого черта?
Очнулся я в игре. Лежа на твердой каменной поверхности, молча смотрел вверх. Потолок был серым и состоящим из булыжников разного калибра. Между ними местами хорошо просматривались крупные щели, но вся конструкция держалась, как на честном слове. Да о чем это я, тут же виртуал. Наверно, здесь и не такие чудеса архитектуры можно увидеть. Вокруг меня была невысокая каменная стеночка, как в гробу лежу или в саркофаге. Перед глазами горела системка:
«Мы рады Вам в гостях у Сказки!»
«Ваша раса заблокирована, вы не можете это изменить»
Подняв руку, поднес ее к глазам. Моя ладонь состояла из серых пожухлых косточек.
- Чего? Это че за херня? – воскликнул я, резко поднимая торс и садясь.
Вокруг меня был склеп. Ну, натуральный склеп с саркофагами. У одного из них крышка была сдвинута, в нем сидел я. Оглядевшись, увидел на стене гладкую поверхность. Это было зеркало. Подошел к нему. Из зазеркалья на меня смотрел пожухлый скелет с треснутой черепушкой. Он был одет в драные лохмотья, бывшие когда-то одеждой. Его глазницы светились двумя фиолетовыми огнями.