Её голова слегка касалась его плеча, и она слышала его дыхание – ровное, спокойное, будто всё это было обычной частью их жизни. В его прикосновении была сила, но не та, что заставляет подчиниться, а та, что манит оставаться.
Она закрыла глаза, но даже во тьме её сознание оставалось ярким, полным вопросов, на которые она боялась искать ответы.
Он держит меня, чтобы защитить? Или чтобы удержать?
Крики, которые ещё недавно резали воздух, теперь стали частью её разума. Они не исчезли, просто затихли, оставив в ней гул, похожий на отголосок удара колокола. И этот гул поднимал в ней что-то тяжёлое, неясное.
Она вспомнила слова Йохана. «Ты думаешь, жрецы видят в тебе равную? Ты для них такая же, как мы. Разменная монета.» Взгляд Эллен, полный презрения и усталости, её голос, смешанный с кровью и смехом. Всё это было теперь частью неё, как тени, которые нельзя стереть.
Я сделала это для деревни. Для богов. Для правды. Она повторяла эти слова, как мантру, но внутри неё не было покоя.
Где-то в глубине сердца поселилось ощущение, что она перестала понимать, где добро, а где зло. Её вера говорила, что боги ведут её, что всё, что она делает, освящено их волей. Но разве могло добро звучать так громко? Разве оно могло оставлять после себя трупы, слёзы и кровь?
Её пальцы чуть дрогнули, но она не оттолкнула Хальдора. Она не знала, что это означало: его обнять или уйти. Она просто стояла, словно вкопанная, чувствуя его тепло, которое казалось таким же обманчивым, как свет солнца сквозь облака.
Это правильно?
Она вспомнила своих родителей, их лица, полные страха и гордости. Взгляд матери, который был таким знакомым, но теперь казался чужим.
Они бы поняли? Или отвернулись бы, если бы узнали правду?
– Ты думаешь слишком много, – раздался голос Хальдора, глубокий и ровный, и его слова снова вернули её в реальность.
Сиварт чуть подняла голову, но не посмотрела на него. Её губы слегка дрожали, но она не знала, что сказать.
Где добро? Где зло? Или это одно и то же?
Она не отступила. Не попыталась уйти. Её ноги словно приросли к земле, а руки оставались опущенными вдоль тела. Хальдор продолжал держать её, и она позволила этому быть. Сиварт не двигалась, её тело казалось чужим, будто она наблюдала за собой со стороны, пытаясь понять, что её удерживает: тепло его прикосновений или тяжесть произошедшего.
Она подняла голову, медленно, будто опасаясь встретиться с его взглядом. Но его глаза, тёмные и глубокие, уже смотрели на неё, полные чего-то необъяснимого. Они были спокойны, но в их бездонной глубине таилось что-то, что она не могла назвать – смесь силы, заботы и… чего-то более сложного.
Сиварт попыталась отвести взгляд, но её тело её не слушалось. Её сердце билось неровно, как если бы оно пыталось прорваться сквозь её рёбра, и в этом ритме она чувствовала не только страх, но и странное притяжение, которое пугало её ещё больше.
Как я могу… доверять ему? Как я могу… хотеть этого, зная, что он олицетворяет всё, что произошло здесь сегодня?
Но в тот же момент её сознание перебил другой голос, тише, мягче, но не менее настойчивый.
Он был рядом, когда ты падала. Он видел тебя слабой, и всё равно держал, всё равно шёл рядом.
Хальдор медленно опустил одну руку, его пальцы чуть коснулись её подбородка, мягко, но твёрдо поднимая её лицо. Сиварт не отстранилась. Она не могла. Её дыхание стало неровным, а мысли превратились в хаотичный водоворот.
Он наклонился ближе, его движения были медленными, как будто он боялся нарушить хрупкий момент, который соединял их. В этот миг она заметила мельчайшие детали его лица: тонкие линии на коже, лёгкую усталость в уголках глаз, и тёмные ресницы, отбрасывающие тень.
И когда его губы коснулись её, всё, что бушевало в её голове, замерло.
Поцелуй был тёплым, но в этом тепле было что-то, что делало её уязвимой. Это было как прикосновение огня – обжигающее, но манящее. Его губы двигались медленно, почти осторожно, как будто он ждал её ответа, её разрешения.
Сиварт почувствовала, как её пальцы сжались в кулаки, а потом разжались. Её руки чуть дрогнули, но она не знала, что делать: оттолкнуть его или ответить.
Почему это кажется правильным?
Но с этим ощущением пришла и другая мысль. Крики, что ещё недавно разрывали воздух, кровь, стекающая на землю, и лицо Эллен, искажённое болью. Всё это наложилось одно на другое, и от этого контраста у неё закружилась голова.
Она слегка отстранилась, их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Её дыхание смешивалось с его, и она попыталась заговорить, но слова застряли в горле.