— Нет! — ответил Пожарский. — Мы привели полки в Москву, чтобы изгнать поляков с Русской земли, а не потерять их в первом же бою. Отдадим обоз казакам. Пусть идут за скорой наградой!
Определилось направление прорыва Ходкевича. Он двинулся к Девичьему монастырю. На его пути встали полки Трубецкого. Поляки готовились облегчить гетману прорыв встречной атакой из Боровицких ворот. Преградить им выход Пожарский послал стрельцов.
У Девичьего поля польская конница переправилась через реку и схватилась с казаками Трубецкого. Казаки не устояли. Но стрельцы в это время вбили обратно в Кремль поляков, что вышли из Боровицких ворот. Встречный прорыв не удался.
Ходкевичу пришлось оценить сколь наивны были предположения короля и панов радных, что с Московией покончено, что она покорена и остается лишь водворить в ней королевскую власть. У русских происходило что-то непонятное для польских правителей. Сами же русские, своими руками рушили свое государство, пополняли полки тушинского самозванца, служили в польских отрядах и вместе с полякми грабили и убивали своих же русских. Еще вчера их вождем оставался Заруцкий, прогнали и его с Мариной Мнишек и ее сыном.
Следующий день за скоротечной схваткой, 23-го августа, Ходкевич положил на подготовку прорыва в Кремль. На совете с полковниками и ротмистрами решили идти через Замоскворечье, не распыляя силы, клином разорвать оборону русских и прямой дорогой по Пятницкой улице, на церковь святого Климента, выйти к Москвере-ке и переправам.
Пожарский со своими главными силами стоял у церкви Ильи Обыденного, Трубецкой — у Лужников. Предугадав направление удара поляков, Пожарский выставил на оборону стрельцов.
Левое крыло польского войска вел сам Ходкевич.На направление главного удара поставил конницу пана Зборовского, правое крыло отдал под начало пана Канцепольского. Стрелецкий полк поляки легко попятили, а затем и обратили в бегство. Но вступив на Пятницкую улицу, польская конница вынуждена была спешиться. Идти пришлось погорельем через груды развалин, к тому же и очищать проезд для обоза с продовольствием.
Близ церкви святого Климента, запорожцы, которые составляли пехоту Ходкевича, овладели острожком сооруженным для бережения переправы. Ходкевич приостановил наступление, чтобы подтянуть обозы. Поляки расчистили улицу и подвели обоз к церкви святого Климента. Ходкевич решил сделать острожек перевалкой для продовольствия.
Стрельцы отброшены, казаки Трубецкого отошли, казалось бы путь к реке открыт. Но едва в казачьих таборах узнали, что возле острожка сбивается польский обоз с продовольствием и оружием, настроение их переменилось. Показав перед этим спину ляхам, поднялись по кличу «брать зипуны», и с неожиданным для запорожцев и поляков порывом, бросились на острожек. Выбили запорожцев и поляков, овладев обозами. Тут никакая сила не могла их попятить. Замысел Пожарского отдать казакам польский обоз оправдал себя.
Ходкевич повел подкрепление к церкви святого Климента, но в это время Кузьма Минин уговорил Пожарского дать ему полк, чтобы помочь казакам и повел нижегородцев в Замоскворечье. Нижегородцы с криком « Сергиев! Сергиев!» кинулись на поляков. Подхватили этот клич и в казачьих таборах.
Кузьма Минин со своей дружиной сбил польские хоругви у Крымского Двора и прорвался в Замоскворечье. Казаки и ополченцы объединились и давили на польскую пехоту на Пятницкой. Поляки в тесноте и завалах пытались повернуть обоз назад. Но казаки показали, как они умеют биться «за зипуны». Подвалило к ним подкрепление из таборов. Одни бились с поляками, другие подрезали постромки у обозных лошадей.
К полудню проявилось, что польские и литовские хоругви повсюду сбиты с позиций, а обоз с продовольствием стал добычей казаков. Потеря обоза ужаснула Ходкевича. Пропал смысл его похода, а тем более прорыва в Кремль. Оставалось одно: спасать войско от разгрома. Ходкевич приказал отступление на Во-робьевы горы. Откуда начал, туда и вернулся, потеряв обоз.
Утром поляки не возбновили попыток прорваться к Кремлю, простояв три дня в бездействии на Воробьевых горах, 28-го августа повернули прочь от Москвы, обрекая польский гарнизон в Кремле на голод и погибель.
Настал час для пана Струся пожалеть, что он сменил Гонсевского в Кремле. Осталась лишь малая надежда, что его покровитель Якуб Потоцкий побудит короля двинуться во главе посполитого рушения на Москву.
Трубецкой, оценив боевые достоинства ополчения Минина и Пожарского, пошел к ним на поклон. Вожди подмосковных ополчений договорились о совместных действиях и взяли в плотную осаду Кремль — не пройти и не выйти ни конному, ни пешему.