- Не посрамим, нашу страну, опрокинем захватчика! Наш народ непобедим! Если вначале его зажигательной речи, а точнее крика, солдаты его поддержали ответным ором, то где то на середине резко замолкли, и шок был написан на их лицах крупными буквами. Не подозревая, что же вызвало такую их реакцию, капитан повернулся к противнику, но не успел ничего увидеть, в него на полной скорости вонзились сразу два копья, прервав его и так не долгую жизнь. В то же время в небо взвивались уже новые снаряды, сея смерть и панику в рядах военных…
Выпустив третье, и последнее копьё, я взял свой трофейный клевец, и приказал. Ускориться!
Весь ряд начал резко набирать скорость, и оставшиеся между нами двадцать метров, мы пролетели за считанные секунды. Столкновением, это назвать можно было с трудом. Вражеский строй зиял дырами, после нашего обстрела, и закрыть его они не успели. В них то, мои бойцы и устремилисьна полной скорости. Отряд общей сложности в две сотни бойцов, мы снесли в пару минут, и как волна в приливе, погребает под собой скалы, катится дальше на берег, так и мы, растоптав строй военных, ударили им в тыл, и этот удар был бы страшен, если ударили бы четыре, ну или хотя бы три сотни, но нет, нас осталось не более полусотни, даже растерянные вояки, не дали пройти сквозь их строй без потерь, не отступая, и стоя до конца. Но с задачей мы справились, внесли смятение в ряды врага и оттянули на себя ещё пару сотен, не считая двухсот уничтоженных до этого, то есть мы приняли на себя удар половины вражеского резерва, но в отличие от прошлой сшибки, у нас не было копий, многие из нас были ранены, и ранены серьёзно. Мы завязли в рубке, и медленно, теряли бойцов, одного за другим, на нас нападали по трое, четверо, на одного и изрубали на куски. Когда нас осталось не больше тридцати, и мы сбились в круг, готовясь уже принять свою смерть. Произошло чудо, на которое каждый в тайне надеялся и ждал. Наши противники зашевелились и отхлынули, но судя по крикам боли, недостаточно быстро. Мне с нашей позиции было не видно, кто пришёл нам на помощь, но собравшись, я прокричал:
- Прорываемся! Нам помогут, надо дойти до своих, вперед! Мы позабыли о защите, о самосохранении, я возглавил выстроившийся клин, и повел его в направлении криков. Прорвались.… Это была первая мысль, когда я увидел гвардейцев, но присмотревшись, я отметил, что их осталось всего тридцать с небольшим, а оглянувшись, моё сердце наполнилось болью, следом за мной шли четырнадцать бойцов. Они выглядели, как будто искупались в крови, ни у кого не было родного оружия, и все орудовали трофейными тесаками. Напротив нас уже формировался ударный отряд из остатков второго заслона и подходящего к нему подкрепления, в виде ещё одной сотни. В этот момент я понял, что нам уже не уйти, в глазах военных плескалась чистая ненависть недавно у них на глазах, мы убивали их товарищей, и теперь они хотели с нами поквитаться, ждали они только приказа об атаке.
Неожиданно, когда приказ должны были вот-вот отдать, к нам подошло подкрепление.
- Я сглупил, ошибся, произнёс подошёдший ко мне Игнат, он выглядел не лучше нас, весь в крови и с трофейным оружием, с ним шли тридцать бойцов, все кого он смог вывести из той мясорубки.
- Ты же понимаешь, что ждёт тебя и твоих людей Игнат? Проговорил я, смотря на него, ты должен знать, что Он не простит тебе, твоей ошибки.
- Знаю, передай Ему, за ошибки надо платить, и я сегодня заплачу сполна! Он ответил совсем не так, как я ожидал и со своими людьми вышел, вперед растянувшись цепью между нами и людьми, а затем, повернувшись ко мне, прокричал.
- Уходите! Мы их задержим, считай это моим искуплением.