Рецепт печенья с арахисовым маслом и джемом стоит первым. В отличие от других, эта карточка розовая, и рецепт на ней был распечатан и наклеен. В верхнем левом углу — маслянистый развод. Похоже на засохшее арахисовое масло.
Пейсли опытным глазом сразу же находит кухонный комбайн и недостающие ингредиенты, я ставлю разогреваться духовку, и мы беремся за работу. Приготовить тесто проще простого — нужны только яйца, сахар, арахисовое масло и ваниль. Пейсли большим пальнем выдавливает в центре каждого печенья небольшое углубление, которое мы заполняем абрикосовым, клубничным или малиновым джемом из батареи маленьких баночек в холодильнике.
К обеденному времени у нас уже остывают три партии печенья, четвертая стоит в духовке, а еще две готовы отправиться туда же. Наверное, мы слегка перестарались, но я уверена, что у Пейсли есть друзья, которые готовы с руками оторвать свежее печенье.
Я даю задание Пейсли вернуть оставшиеся продукты в холодильник и начинаю загружать посуду в посудомоечную машину. Дождь перешел в скучную серую морось, и если солнце все же выйдет, то мы сможем провести вторую половину дня разнося печенье по соседям.
Устроившись на террасе под навесом и уплетая печенье и сэндвичи с креветками и водяным крессом, которые Мэри оставила нам на обед, мы с Пейсли составляем план на оставшуюся часть дня. Она точно знает, какие семьи, скорее всего, сидят дома, находятся в пешей доступности и не страдают аллергией на арахис. Наверное, в начальной школе такое должно быть известно всем. Едва мы встаем, чтобы отнести тарелки в дом, как первые робкие солнечные лучи начинают играть на блестящих поверхностях лужайки и бассейна. Воздух еще плотный и сырой, но тучи над головой побелели и стали быстро рассеиваться. С дождем покончено.
Единственные бумажные тарелки, которые мне удается найти на кухне, вычурно украшены цветочным орнаментом с тонкой золотистой каймой по краю. Я сомневаюсь, можно ли открыть упаковку, но дверь кабинета Эмилии все еще плотно закрыта, а в худшем случае мне просто придется купить новые за свой счет. Я оставляю на кухне записку для Эмилии с парой десятков печений. Пока я раскладываю остальные по тарелкам и обтягиваю пищевой пленкой, Пейсли отходит от стола и тянется к кнопкам на плите. Я резко оборачиваюсь.
— Что ты делаешь, Пейсли?
Она смотрит на меня с виноватым видом.
— Она не выключена, — говорит она. — Яне хотела, чтобы у тебя были проблемы.
— Ох…
Руки опускаются. Я оставляю печенье, подхожу к Пейсли и сажусь перед ней на корточки.
— Прости, пожалуйста. Это я виновата, а не ты. В следующий раз просто скажи мне, если я где-нибудь налажаю, хорошо?
Она кивает:
— Договорились.
Я приобнимаю ее за плечи, потом как следует нажимаю пальцем на кнопку выключения духовки. Пытаюсь убедить себя, что это пустяк. Едва ли дом сгорел бы дотла за те пару часов, что нас не будет. Но если бы это заметили Эмилия или Мэри, они могли бы не согласиться. В животе начинает урчать, и мне приходится приложить усилия, чтобы не посмотреть в сторону шкафчика с выпивкой, висящего прямо над головой.
Проходит пять минут, тарелки с печеньем сложены в большую сумку вместе с парой бутылок воды и солнцезащитным кремом, и мы с Пейсли пускаемся в путь. На улице духота еще сильнее, чем на террасе, и я взмокла, еще не выйдя за ворота. Тучи почти совсем рассеялись, и солнце жарит изо всех сил. Еще мокрые от дождя лепестки азалий превращаются в крошечные зеркала Влажные пряди волос липнут к шее, и я пытаюсь пальцами нащупать на запястье резинку, которой там нет. Я достаю из сумки солнцезащитный крем и прошу Пейсли остановиться, чтобы намазать лицо и руки, прежде чем мы пойдем дальше.
Пейсли запланировала четыре остановки. Первая из них — через два дома дальше по Линден-лейн, в том же направлении, в котором мы вчера шли в город. Пока мы, позвонив, стоим у ворот и ждем, чтобы нас впустили, Пейсли объясняет: Клодия старше нее меньше чем на год, но учится на класс старше, потому что так выпали дни рождения. Она была лучшей подругой Пейсли до прошлой весны, когда Клодия призналась, что ее в классе дразнят за дружбу со второклашкой. В переговорном устройстве раздается треск, и мы называем себя. Когда ворота распахиваются, Пейсли, наморщив носик, сообщает:
— Когда начались каникулы, она стала такой милой. Вроде как решила, что все может быть как раньше, когда рядом нет никого из ее класса.
— Что ж, с твоей стороны очень любезно принести ей печенье. Когда-нибудь она поймет, что настоящие друзья намного важнее, чем мнение девчонок, которые и сами понятия не имеют, о чем говорят.