— Ну, что на этот раз?
Он показал ей репродукции из альбома.
— Не доводилось ли вам видеть где-нибудь одну из этих картин или сразу обе?
Джейн выдвинула ящик кухонного стола, достала очки и водрузила их себе на нос. Эта деталь неожиданным образом изменила ее лицо, сделав его почти интеллигентным. Она поочередно рассмотрела репродукции и ткнула затем пальцем в одну из них.
— Вот эту я знаю.
Это был вид на Понтуаз.
— Вы уверены?
Она кивнула.
— Вообще-то я редко обращаю внимания на всякие картинки, но эта мне понравилась, потому что она… Просто потому, что красивая. Она долго висела над кроватью Агнес. И рама была роскошная, в точности как здесь, в вашем журнале.
— Что сталось с картиной?
Джейн Рул развела руками.
— А мне-то откуда знать? Я ж вам уже говорила, что она все любила менять местами. Надо поискать в старой маслобойне, где еще?
— Давно ли вы видели картину на стене в спальне?
Она сняла очки.
— Больше года назад. Еще до того, как она помешалась.
Из маслобойни доносились звуки передвигаемой мебели.
— Раз уж я здесь, — сказал Уайклифф, — есть смысл поговорить с оценщиком.
Джейн помотала головой.
— Их там аж трое. Двое работают, третий командует. И еще один из ваших. Пройдите туда через кухню, если хотите.
Он так и поступил, отметив про себя попутно грязный прямоугольник на полу, где прежде стоял морозильник. Теперь этот предмет бытовой техники находился у криминалистов, хотя не совсем понятно, для какой надобности.
Оценщик — мистер Тресиддер — оказался крепышом-корнуольцем, достаточно добродушным, чтобы получать от своего занятия некоторое удовольствие.
— Здесь попадаются недурные вещи, — сказал он. — Хорошо, что помещение сухое.
Двое его помощников двигали мебель, как фигуры на шахматной доске переставляли, чтобы добраться до остального. Наружу ничего нельзя было выносить из-за дождя. За всем этим молча наблюдал полицейский.
— Вы уже просмотрели картины? — спросил Уайклифф оценщика.
— Да, но ничего примечательного не обнаружил. Кое-какие деньги можно будет выручить за рамы.
— Подлинников импрессионистов не попадалось?
Тресиддер вежливо хихикнул.
— Боюсь, что везение Джейн не столь безгранично. Ведь все переходит к ней, как я понял?
— Дальнейшая судьба этого имущества мне не известна. Покажите, пожалуйста, как хранятся картины.
Если оценщик и был удивлен просьбой Уайклиффа, то вида не подал. Он указал сыщику на два ящика с откинутыми крышками — один большой, другой поменьше. Картины в ящиках располагались вертикально, каждая была проложена слоем войлока.
— Угодно будет взглянуть на опись? — спросил Тресиддер, доставая из папки и протягивая Уайклиффу два листка бумаги. — Вполне заурядный эдвардианский набор для украшения стен. Он клюнул, мне кажется, на позолоту рам.
Электронные часы в штабе расследования показывали 16.45. Прошло почти ровно пять дней с того момента, как Хильда сбежала с «Прибоя», пока Ральф Мартин высаживал своих пассажиров для чаепития на берегу. Сегодня ни одно прогулочное судно в море не вышло. На пирсах и в гавани не было никакого движения, лишь несколько шкиперов спешили переставить свои посудины с внешнего рейда на внутренний, опасаясь, что разыграется настоящий шторм.
Уайклифф поднялся наверх к Керси.
— Мне кажется, мы пока исчерпали свои возможности. А что, Люси не вернулась?
— Нет еще. Когда мы начнем действовать?
— Завтра утром. Нужно, чтобы группа экспертов-криминалистов была под рукой, а здешнему аквалангисту велите еще раз обследовать дно затопленной каменоломни. На этот раз пусть ищет то, на чем перевозили труп.
Вскоре их разговор прервало появление Люси Лэйн, вернувшейся из больницы.
— Бедняга, ему крепко досталось. Говорит, налетел на изгородь, испугавшись невесть откуда вышедшей на дорогу коровы.
— Это он пусть кому другому рассказывает, — Керси был верен себе.
— Он сообщил мне немного, но история странная, — продолжала Люси невозмутимо. — Он пешком направлялся в сторону скал: мимо фермы и дальше к тропинке. У бунгало Иннесов он увидел, как Хильда, которую он знает в лицо, подошла к открытой входной двери. Из дома выбежала собака и принялась радостно на нее кидаться. Потом Хильда взяла пса за ошейник и зашла с ним внутрь.
— Он утверждает, что она была одна?
— Да.
— И она не постучала?
— По его словам, нет.
— В котором часу это было?
— Точно он не запомнил, но говорит, что около пяти.