Энтони Беркли
«Убийство на верхнем этаже»
Глава 1
Присев на край письменного стола старшего инспектора Скотленд-Ярда Морсби, Роджер Шерингэм беспечно болтал о всяких пустяках, а Морсби, не отрываясь от бумаг, изредка мычал что-то в ответ. Со стороны могло показаться, что до него вообще ничего не доходит.
Похоже, и Шерингэму эта мысль пришла в голову — ни с того ни с сего он вдруг грохнул по столу кулаком:
— Морсби, вы обещали к часу полностью освободиться, а теперь десять минут второго даже на часах у вас на стене. В конце концов, мне дела нет, проголодались вы или нет. Но я хочу есть.
Старший инспектор со вздохом захлопнул досье.
— Прекрасно, мистер Шерингэм. Я просто уточнял кое-какие мелочи в том деле об ограблении, о котором вы меня спрашивали. Я готов. — Он тяжело выбрался из кресла и пошел за шляпой, висевшей у двери.
Роджер спрыгнул со стола, подхватив свои перчатки и шляпу. Он регулярно, раза два в месяц, приглашал инспектора пообедать, называя это «держать связь со Скотленд-Ярдом». Там это именовалось «подпиткой мистера Шерингэма».
Едва старший инспектор коснулся дверной ручки, как на столе резко зазвонил телефон.
— Одну минуту, сэр, — виновато проговорил Морсби.
— Начинается, — со вздохом откликнулся Роджер.
Морсби поднял трубку, послушал, нахмурился, не отрываясь обогнул угол стола, опять упал в кресло, достал ручку, блокнот и начал записывать. Роджер наблюдал за всем с явным неодобрением. Обед, похоже, снова откладывался.
— Да, сэр. — Тон Морсби был энергичен. — Я возьму с собой сержанта Эффорда, хорошо? Да, сэр, да, и немедленно. — Он положил трубку, секунду переждал и набрал другой номер.
— Черт, — мрачно простился с обедом Роджер.
Старший инспектор переговорил еще с четырьмя людьми, условившись с каждым через три минуты встретиться у входа.
— Приношу свои извинения, мистер Шерингэм, — произнес он деловым тоном, вешая трубку в последний раз. — Боюсь, наша трапеза не состоится. Как-нибудь в другой раз.
— Что случилось?
— Убийство. Многоквартирный дом в районе Юстон-роуд. Пожилая женщина. Я немедленно отправляюсь туда.
— Убийство? — живо переспросил Роджер. — Надеюсь, вы не станете возражать, если я поеду с вами?
Лицо Морсби выразило сомнение.
— Возражать я, пожалуй, не стану, но, полагаю, вам это будет неинтересно. Обычное убийство с целью ограбления. Без затей, не то что в ваших романах. Рядовой случай. Через два-три часа преступник будет в наших руках.
— Я поеду, — твердо сказал Роджер.
— Ну что ж, может, оно и неплохо, что вы поглядите, как на деле работает бедный, старый Скотленд-Ярд, — не без иронии согласился инспектор. — С такими делами мы управляться умеем, — прибавил он, шагая по цементному полу коридора. — Таких дел у нас девяносто девять из ста. Вы не успеете удивиться, а мы уже раскопаем, что там к чему.
— Скотленд-Ярд никогда не перестанет меня удивлять, — смиренно откликнулся Роджер.
Перед входом их уже ждали две машины. Роджер кивнул сержанту Эффорду, который обычно работал с Морсби и сейчас поджидал его в обществе двух шоферов и инспектора Бича, специалиста по квартирным кражам. Тут же возник сержант Эндрюс, авторитет местного масштаба в области дактилоскопии, с маленьким чемоданчиком в руках, в котором он носил свой нехитрый инструмент, и меньше чем через минуту примчался фотограф, констебль Фэррер, тоже во всеоружии. Ни секунды не медля, машины вырулили из ворот на дорогу.
Роджера усадили в первую, рядом с шофером. Морсби, зажатый на заднем сиденье между Эффордом и Бичем, тут же стал посвящать подчиненных в только что полученные по телефону подробности дела. Роджер, чтобы ничего не пропустить, перегнулся через спинку сиденья.
Итак, жертву звали мисс Барнетт. Одинокая немолодая женщина, она жила в крохотной квартирке под номером восемь в многоквартирном доме, который владельцы назвали «Монмут-мэншнз», — это на Плэттс-стрит, тихой улочке, в сторону от Юстон-роуд. Позади дома — огороженный каменной стеной двор, примыкающий к переулку, параллельному Плэттс-стрит и под прямым углом соединяющемуся с другим переулком.
Окно кухни мисс Барнетт выходит как раз в этот двор, и сегодня утром соседи обнаружили, что из ее окна до земли свисает веревка. Этот удивительный факт плюс то, что мисс Барнетт не забрала молоко, с утра оставленное молочницей у ее двери, плюс странный шум, по словам соседей снизу, доносившийся ночью из ее спальни, — все это в совокупности возбудило любопытство жильцов дома, однако с присущей лондонцам нелюбовью вмешиваться в чужие дела никто из них не поторопился обратиться в полицию, если не считать последние полчаса, когда это наконец было сделано.