Психологи меняли и другие переменные. В одном эксперименте испытуемые были разделены на две группы. Перед тем как первой группе предложили задачу вагонетки, им показали веселый пятиминутный клип из телешоу «Saturday Night Live». Второй группе пришлось просмотреть скучный документальный фильм про испанскую деревню. Те, кто просмотрели комедийный ролик, а потому, как предполагается, готовы были отнестись к вопросам жизни и смерти довольно беспечно, с большей вероятностью санкционировали убийство толстяка[157].
На наши реакции может влиять также имя, данное толстяку, что показано в другом исследовании. Испытуемым был дан выбор: столкнуть с моста «Тайрона Пэйтона» (стереотипное афроамериканское имя), чтобы спасти сотню членов Нью-Йоркского филармонического оркестра, или же столкнуть «Чипа Элсворта III» (имя, указывающее на старинное англосаксонское происхождение), чтобы спасти сотню членов Гарлемского джазового оркестра. Исследователи выяснили, что консерваторы не отдали заметного предпочтения ни одному из этих вариантов, тогда как аристократического Чипа, окажись он в руках либералов, ждала бы менее завидная судьба, чем Тайрона. Возможно, либералы слишком уж боятся быть расистами, а может быть «Чип Элсворт III» вызывает у них образ богатства и привилегий, тогда как ими движут эгалитарные соображения (или, что хуже, зависть).[158]
Интересно, что, хотя только 10% людей столкнули бы толстяка, у нас обычно проявляются гораздо более сильные утилитаристские инстинкты, когда фигурантами дилеммы оказываются животные, а не люди. Так, в одном исследовании испытуемых спрашивали, столкнули бы они с моста толстую обезьяну, чтобы спасти пять других обезьян. Ответ был положительным. Люди не прочь отнестись к животным как средствам для более важной цели. Наши типичные рефлексы в отношении животных являются не кантианскими, а бентамовскими[159].
Хотя существует бесконечное число факторов, которые способны повлиять на наше поведение и моральные суждения, в настоящее время складывается консенсус, утверждающий, что влияние оказывают два основных процесса. Спорным вопросом, однако, остается то, как именно их описать и какой между ними баланс. Однако сама эта дихотомия, обоснованная методами XXI века, напоминает гораздо более старое столкновение между двумя важными философами XVIII века — Давидом Юмом и Иммануилом Кантом. «Разум есть и должен быть лишь рабом аффектов», — писал Давид Юм[160]. Кант, напротив, считал, что нравственность должна руководствоваться разумом.
В таких новаторских работах, как «Эмоциональная собака и ее рациональный хвост» (Emotional Dog and its Rational Tail), психолог Джонатан Хайдт утверждает, что эмоции выполняют гораздо более важную функцию. Хайдт исследовал, в основном, те аспекты нашей моральности, которые служат основанием для реакций отвращения или реакций в стиле «тьфу». Рассмотрим воображаемый сценарий, благодаря которому, возможно, этот психолог особенно прославился. Джули и Марк — брат и сестра, путешествующие по Франции во время летних каникул. Однажды вечером они остаются вдвоем в хижине близ пляжа. Они принимают решение, что было бы интересно и забавно попробовать заняться любовью. По крайней мере, это был бы новый опыт для них обоих. Джули и так уже принимает противозачаточные таблетки, но Марк для пущей безопасности использует презерватив. Им обоим нравится этот сексуальный опыт, однако они решают больше никогда не повторять его. Эту вместе проведенную ночь они хранят в секрете, благодаря чему чувствуют себя еще ближе друг к другу[161].
157
Valdesolo P., DeStano D. Manipulations of Emotional Context Shape Moral Judgment // Psychological Science. 2006. Vol. 17. P. 476–477.
158
159
В своей работе (
160
161