Убывающая луна. Часть первая: Воля богов
Эту историю знают все народы Срединного Континента. На любой дороге, пролегай она по забытому божествами клочку земли или же процветающей империи, останови любого человека, мудрого старика или резвящегося ребёнка. Спроси, отчего подданные ночи и солнечный люд не терпят друг друга, хоть и живут бок о бок. Тогда без промедления услышишь ответ.
Когда-то, давным-давно, Лунный бог, отличающийся легкомыслием и безнравственностью, увидел Богиню Света в окружении танцующих солнечных дев. Тогда он решил, что непременно сделает её одной из своих бесчисленных наложниц.
Юная и наивная Богиня Света возникла из чистого и прекрасного начала, потому ни в ком не видела зла и ни от кого не ждала тайных умыслов. Не знала она, что кто-то возгорится желанием превратить её из светлого, хранящего огонь жизни существа в безвольное преклоняющееся своему господину создание.
Лунный бог начал чаще наведываться в дневной мир. Он озарял его бледной, но изящной улыбкой. Ночная прохлада окутывала лучи солнца; заставляла зардеться, стоило чаровнику приблизиться. До того соблазнительной и неизведанной была темнота за звёздами, что Богиня Света не устояла.
То время упоминается в сказаниях как наступление непроглядной тьмы. Солнце ушло с небес, обрекая людей на вымирание. Тогда собрались все верователи Богини Света и начали молить об её возвращении. Не жалея себя, не отвлекаясь ни на миг, произносили они клятвы, взывали они к спасению. Звонкая нить голосов ни разу не прервалась и была в конечном счёте услышана.
Их слезы и страдания пробудили Богиню Света от лживых грёз. Она покинула Лунного бога и вернулась в свои угодья. Заперлась в дневных владениях и покидала их только для важных небесных собраний. Снова засияло солнце, но тоска Богини по любимому сделала его свет ярче, а тепло превратила в жар. Земли стали сохнуть, вода испаряться. Благодарные люди и не подумали роптать. Не покинули Богиню, не ушли, а стойко приняли её изменения и приспособились к новой жизнь.
Лунный бог продолжил своё веселье и, казалось, совсем не думал о Богине Света. Однако же — нет-нет да и замечают его за плохо прикрытым старанием случайно с ней столкнуться. Когда они встречаются, ночное и дневное светила исчезают с небес. Им не суждено быть вместе, потому связи их никто видеть не должен. Потому каждое их свидание погружает мир во тьму, а касание их друг к другу порождает дитя, имя которому в народе горе.
1. Трёхпалая Ай
В ясные дни, вроде этого, принято приносить хорошие вести. Под щебет птиц в императорском саду, шелест листвы диковинных деревьев и плеск чистых вод обложенного камнями пруда громко произносить сладкие слова, что ублажают уши Солнценосного владыки. Любой мечтает стать причиной его улыбки, едва уловимой глазом, но тяжёлой, словно закалённый меч из горного металла. Она может порезать, а может стать живительной прохладой в знойный полдень.
Трёхпалая Ай ни разу не сообщала хороших новостей, но случилось так, что сейчас должна была передать одну, до ужаса омерзительную. Настолько отвратительную, что язык отказывался поворачиваться при одном упоминании о ней, и Ай изрядно помучалась, прежде чем заставила свои губы, иссохшиеся от усталости, разомкнуться.
Она примчалась с самой границы, на своих двоих. Лошадей, видите ли, не хватало, а новость эта не терпела отлагательств. Ай неслась двое суток, останавливаясь на короткие привалы да скорый глоток из какого-нибудь водоёма. Много пить она не смела по двум причинам. Во-первых, захочется по нужде, а это лишние мгновения потерянного времени. Во-вторых, немудрено и отравиться. Это тебе не из колодца ковш со вкусной водицей умыкнуть.
Ай облизнула потрескавшиеся губы и поморщилась от тошнотворного привкуса пота. Главный слуга, которому она в данный момент кланялась, собираясь сообщить причину своего визита, тоже поморщился, судя по всему, от вони, которую она источала. Что поделать! Немедленно сообщить новость было важнее всяких купаний. А письмо, что хранилось в поясной сумке, весом было вовсе не как лист бумаги. Скорее Ай несла камень размером с голову лесного духа. А головы у них уж поболе человеческих. Ещё Ай чувствовала, что сквозь стенки плетёного мешка буквы жгли бедро, на котором во время ходьбы оголялась кожа. Плотную ткань юбки пришлось порвать, чтобы шаги стали шире. Вот в таком непотребном виде Ай и должна была предстать перед Солнценосным.