– Тоже не горю желанием лечь в больницу. Кроме того, я через несколько дней отсюда уеду. – Он почувствовал, как мать взглянула на него.
Доктор вздохнул, покачал головой и встал со стула.
– Мне кажется, вы не совсем понимаете, что поставлено на карту. Речь идет не только о жизни Уолена Эшера. Речь идет о ваших жизнях и о жизни ваших потомков.
– Ваш пациент – мой муж, – заметила Маргарет, – а не мои сыновья.
– Ваши сыновья тоже ими будут, миссис Эшер, – твердо ответил он. – Рано или поздно, но будут.
– Я очень устала. Не проводит ли кто-нибудь из вас, мальчики, доктора Фрэнсиса до дверей?
Бун занялся второй порцией виски, а Рикс проводил доктора по коридору в вестибюль.
– Сколько еще осталось отцу? – тихо спросил его Рикс у входной двери.
– Жизненно важные органы могут отказать в течение недели. Максимум двух. – Рикс ничего не сказал, и доктор Фрэнсис спросил: – Вы хотите тоже умирать подобным образов? Странно, если хотите. Это печальный факт, которому вам следует посмотреть в лицо. Что вы намерены предпринять на этот счет?
Услышав от постороннего человека, сколько осталось жить отцу, Рикс оцепенел.
– Я не знаю, – тупо сказал он.
– Послушайте меня. Я остановился в отеле «Шератон» в Эшвилле, рядом с медицинским центром. Если вы передумаете насчет обследования, позвоните мне, ладно?
Рикс кивнул, хотя решение уже принял. Уолен ему и Буну с раннего возраста внушал, что в больницах сидят шарлатаны, экспериментирующие на умирающих пациентах. Насколько Рикс знал, Уолен никогда не принимал прописанных ему лекарств.
Доктор Фрэнсис вышел и спустился к своему «Кадиллаку». Рикс закрыл за ним дверь.
Когда он вернулся в гостиную, то застал там одного Буна. Бун сидел перед камином и вертел в руках стакан.
– Дерьмо, не правда ли? – заметил он. – Просто куча дерьма.
Рикс налил себе бурбона, положил в стакан кубик льда и глотнул так, что в горле защипало.
– Что с тобой? От счастья и слова вымолвить не можешь?
– В каком смысле?
– В таком. Это должен быть самый счастливый день в твоей жизни, Рикси. Док сказал, нет ни малейшей надежды, что папа выкарабкается. Это должно наполнять твое сердце настоящей радостью.
– Брось.
– Не секрет, что ты всегда ненавидел папу, – резко сказал Бун. – И я знаю настоящую причину, по которой ты приехал домой. Хочешь загрести побольше денег, не так ли?
– Ты говоришь сам с собой?
Бун встал, и Рикс почувствовал, что брат в опасном настроении. Его лицо было багрово от гнева и алкоголя, а на лоб падала непослушная прядь волос.
– Тебе наплевать на папу! Ты просто сидишь тут и ждешь когда он умрет! – Он сделал несколько шагов вперед. – Мне следовало бы вышвырнуть тебя в это чертово окно!
Рикс знал, что его брат ищет, на ком отвести душу. В натянутой тишине, возникшей между ними, Рикс услышал телефонный звонок в коридоре.
– Ты сам пригласил меня сюда, помнишь? – спокойно спросил Рикс.
– Я тебя не приглашал! Меня послала мама! Дьявол, да я и не думал, что ты покажешься здесь… – В дверь постучали, и Бун заорал: – Какого дьявола?
В дверях показалась испуганная горничная, та самая молоденькая негритянка, что вчера встретила Рикса у порога.
– Мистер Эшер? Звонит женщина по имени Дунстан. Она говорит, что она из «Фокстонского демократа».
Лицо Буна исказилось от ярости.
– Швырни трубку ей в рожу! – проревел он. – Есть у тебя хоть капля мозгов в голове?
Горничная исчезла, как заяц в норе.
– Идиотка! – пробормотал Бун. Он допил остатки виски, нахмурился и нетвердой походкой опять направился к графину. – Прочь с дороги, – сказал он Риксу и тот отошел, пропуская его.
– Может, объяснишь мне, что происходит? Кто эта женщина на телефоне?
– Назойливая сучка из фокстонской газетенки, вот кто.
– Она ищет материал для статьи?
Бун фыркнул.
– Не знаю, чего она там ищет, но от меня она не получит ничего! Если она не звонит, так звонит ее отец, старый Уилер Дунстан. Этого ублюдка следовало упрятать в психушку много лет назад! – Бун налил себе полный стакан, на этот раз обойдясь без льда. Разговор с горничной частично спустил пар, но злость все еще исходила от него зловредными миазмами.
– Уилер Дунстан? – Это имя было смутно знакомо. – Это не он хозяин «Демократа»?
– Да. Хозяин. Пишет в нем. Издает. Подтираются им, как, я полагаю, все в округе.
– Я не знал, что у него есть дочь.
– Эта сука была в отъезде, в Мемфисе или еще где-то. По мне, так хоть на луне. Папа велел никому не говорить с газетчиками, особенно из «Демократа». Мы постоянно меняем телефонный номер, и он нигде не зарегистрирован, но они каким-то образом его разнюхивают. Постой. – Он пристально посмотрел на Рикса своими тусклыми глазами. – Я думал, ты знаешь. Насчет книги. Знаешь?